Поражения, которых могло не быть

Откровения мадам Берклунд были срочно засекреченной шифрограммой переданы в Берлин. Там их сопоставили с данными разведки по переговорам Галифакса с Беком. Высшее германское руководство сделало вывод, что Англия не вмешается, но в первую очередь в этом был убежден Риббентроп, в чем его, в свою очередь, убеждал посол Германии в Польше Мольтке, который, как он сам утверждал, имел достоверные данные, что между англичанами и поляками нет фактически никаких договоренностей.

Чемберлен и Галифакс отказали Польше в финансовой поддержке, что еще более убедило Гитлера в том, что англичане и не собираются воевать. Тем не менее Геринг все-таки планировал посетить Лондон 23 августа для улаживания вопроса о Данциге[159]. И как знать, может, Геринг и смог бы договориться, Галифакс почему-то особо доверял рейхсмаршалу. Но 23 августа 1939 г. в Москве был подписан пакт Риббентроп— Молотов. Для ярого антикоммуниста Геринга это был, конечно, удар от «торговца шампанским», как он презрительно называл Иоахима фон Риббентропа, который в молодости некоторое время занимался сделками со спиртными напитками.

25 августа Галифакс подписал наконец-то соглашение о военном сотрудничестве с Польшей. Но министр иностранных дел Британии оставил путь для отступления, указав польскому послу, что этот договор не распространяется на Данциг.

31 августа 1939 г. польскому послу в Лондоне стал известен полный текст письма Чемберлена Гитлеру по вопросу Данцига, из текста следовало, что премьер-министр намерен был свернуть на путь примирения, как и в дни, предшествовавшие Мюнхену. За два дня до этого Бек категорически отверг возможность уступок Германии на условиях Гитлера, сформулированных последним в марте 1939 г.

В тот же день, когда стало известно о планах Чемберлена устроить новый Мюнхен, польский посол отправил Беку шифровку, в которой заверил последнего, что среди английского политического истеблишмента есть люди, которые готовы поддержать Польшу, среди них особо был отмечен Уинстон Черчилль, который обещал предотвратить очередной Мюнхен[160]. Тем не менее Бек все-таки сомневался, поэтому он отправил ответный запрос в Лондон, какие международные гарантии он может получить, если пойдет на переговоры с Гитлером[161], ответ так и не был получен, утром 1 сентября 1939 г. артиллерийская канонада у Вестерплатте прервала все попытки договориться.

Гитлер в конце 20-х чисел августа 1939 г. почувствовал, что в Лондоне готовы уже пойти на существенные уступки, поэтому в ответ на письмо Чемберлена о Данциге он потребовал еще вдобавок к старым требованиям Верхнюю Силезию, которая отошла к Польше в 1921 г. в результате плебисцита. В полдень 30 августа Гитлер требовал польскую правительственную делегацию для переговоров в Берлин. Последнее требование озадачило англичан, это очень напоминало визит чехословацкого президента Гахи в канун оккупации Чехословакии. Вероятно, поэтому Чемберлен тянул с ответом.

Надо сказать, что ситуация в Польше в августе 1939 г. коренным образом отличалась от положения Чехословакии в марте того же года. У чехов была ослабленная армия, после потери Судет осталась маленькая территория с населением, в 4 раза меньшим, чем у поляков, больше трети жителей Чехословакии составляли словаки и венгры, многие из которых не испытывали симпатий по отношению к официальной Праге. Поэтому аналогии между Беком и Гахой в канун нацистской агрессии выглядят, как мы думаем, слишком натянуто.

По замечанию американского посла Кеннеди, настроения на Даунинг-стрит, 10 были пораженческими в те драматические августовские дни 1939 г. 30 августа Риббентроп передал британскому послу в Берлине 16 пунктов требований, среди которых были такие, что плебисцит в «Коридоре» должен был быть проведен только с участием тех лиц, которые там проживали до начала ноября 1918 г. Несмотря на столь тяжелые пункты требований, Галифакс настаивал, чтобы поляки вступили в переговоры. Польский посол в Берлине Липский 31 августа лично встретился с Риббентропом, заявив, что Польша готова начать обсуждение 16 пунктов Гитлера. Но Риббентроп заметил Липскому, что тот не является членом польского правительства, на том разговор был закончен, однако шеф абвера Канарис связался с ОКБ по поводу предложений Липского[162]. В тот же день представители Ватикана в Варшаве обратились с призывом к польскому правительству пойти на уступки в вопросах Гданьска и «Коридора», инициативы Папы были отвергнуты.

В конце августа 1939 г. сам Гитлер обращался к Даладье, предлагая Франции выступить посредником, однако Даладье ответил, что Франция должна поддержать Польшу. Поэтому основные надежды Риббентроп возлагал в те августовские дни на британского посла Гендерсона, которому особо доверял Галифакс. Однако практически все понимали, что склонить Польшу к переговорам будет очень трудно, если практически невозможно. В отличие от чехов, поляки не позволяли Лондону на себя давить. По свидетельству Гальдера, вечером 28 августа 1939 г. Вайцзекер даже предлагал привлечь в качестве посредника СССР[163].