Порча на смерть

— Впервые слышу. Ранее вы предположили, что меня вылечил специалист восточной медицины. От чего вылечил? — Вениамин Вячеславович довольно фамильярно похлопал Игната по плечу. — Сядьте-ка, Игнат Кириллович. Садитесь, вон, на банкетку, слушайте и мотайте на ус. Садитесь, садитесь.

Сергач отступил к окну, к банкетке, опустился на краешек, Вениамин Вячеславович Протасов остался возле рояля, приосанился, выпятил грудь, словно собирался исполнить перед благодарным слушателем оперную арию. Откашлялся, прочистил горло.

Вопреки ожиданиям его выступление оказалось на редкость кратким и лаконичным.

— Сомневаюсь, что вы представляете, каково это — едва ли не каждый месяц хоронить знакомых. Умирали здоровые люди, на пике карьеры, загибались в три дня, а чаше внезапно. Всего один из несчастных полтора месяца страдал в лучшей швейцарской клинике, мир и его праху. До звонка шантажиста я себя с усопшими не отождествлял. Незнакомый хрипатый голос накаркал про порчу, упомянул нескольких скоропостижно скончавшихся особенно близких мне людей, и я поверил — меня, как и их, заказали. Шантажист намекнул — «порча на смерть» не совсем магия, для меня это прозвучало «совсем не магия», я согласился щедро оплатить более подробную информацию, он обещал перезвонить в течение суток. Сутки минули, дни шли, я усилил охрану, не выходил из дому, а телефон молчал. Мои ребята безуспешно пытались выйти на след шантажиста, время бежало, а взять ситуацию под контроль никак не удавалось. Я запаниковал, и в одну из бессонных ночей понял простейшую истину — расследовать обстоятельства собственной смерти гораздо проще, чем от нее, костлявой, уберечься. В узком кругу доверенных лиц я умер. Имеет смысл рассказывать дальше?

— Нет, конечно. — Игнат закинул ногу на ногу, расслабил плечи, сцепил руки в замок поверх коленки, устроился поудобнее и спросил, улыбнувшись уголком рта: — Вы застраховали свою жизнь?

Протасова вопрос озадачил. Вениамин Вячеславович по-собачьи наклонил голову, задумался, усмехнулся.

— А что! Прогрессивная идея! Вы соображаете в бизнесе, Игнат Кириллович. Возникнет угроза банкротства, застрахуюсь на доверенное лицо миллионов на пятьдесят и повторю фокус с погребением восковой куклы. Но это будет совсем другая история, вернемся к нашим баранам.

— О'кей. Баранов, желавших забодать вас и, простите за цинизм, забодавших ваших деловых знакомых, я вычислил. Сколько вы готовы заплатить вычислителю?

— В пределах разумного. В том случае, если вычисления поддаются проверке.

— Поддадутся и подтвердятся, гарантирую. Столько же, сколько за труп из воска заплатите?

— Тридцать тысяч долларов? — Протасов удивленно и несколько театрально вскинул брови. — Я на вашем месте просил бы больше.

— На моем месте, честное слово, не здорово. Как говорится — всяк сверчок знай свой шесток, я свое место знаю и прошу сумму, которую вам проще заплатить, чем, например, выколачивать из меня секрет порчи силой. И очень надеюсь, что вы меня не кинете.

— Современно мыслите, Игнат Кириллович. — Вениамин Вячеславович ухмыльнулся так же, как на портрете, хлопнул ладонью по крышке рояля. — Решено! Жизнь длинная, быть может, еще когда-нибудь понадобитесь. Тридцать тысяч я вам заплачу, но...

— Но только когда организаторы преступления будут обезврежены, — перехватил инициативу Сергач. — Согласен! И последнее. Я единственный, кто запомнил внешность исполнителя порчи, внешность палача, без моего участия оперативные мероприятия усложнятся чрезвычайно. Деньги за информацию, услуга за услугу — я помогу вашим ребятам поймать негодяев, а они после помогут мне решить одну маленькую проблему, о'кей?

— Смотря какую проблему, — насторожился Вениамин Вячеславович.

— Дерьмовую. Чтобы разгадать тайну порчи, мне пришлось влезть в дерьмо по самые гланды. Образно говоря, едва не захлебнулся. Меня внаглую обули на квартиру, я лишился документов...

— Дерьмо не проблема. — Вениамин Вячеславович брезгливо отмахнулся, будто стряхнул с руки прилипшую грязь. — Я сгораю от нетерпения, Игнат Кириллович! Будем считать, обо всем договорились. Выкладывайте суть разгаданных секретов, не томите.