Порченая кровь

Бранислав поправил на плече сумку с водой — Светомира не позаботилась взять, а он за двоих подумал. Сейчас она по лесу побегает, солнце ее напечет, захочет пить — а ему будет что предложить. Забота в мелочах проявляется. Но она увидит, еще немножко, и непременно поймет, на кого стоит тратить свои чувства, а кто пыль на ветру, кто не стоит внимания.

Из машины казалось, что до реки совсем близко, но топать пришлось добрых минут пятнадцать. Вокруг все цвело, шумело, жужжало — лес жил своей извечной жизнью, радовался яркому летнему утру. У самого берега какой-то цветущий куст пахнул так сладко, что от запаха даже начинало подташнивать.

Река, медленно и лениво струившаяся сквозь лес, была неширока — даже здесь, на круглом глубоком омуте, почти лишенном течения, между берегами было метров тридцать, а мелководные перекаты и вовсе перепрыгнуть можно было бы, если хорошенько разбежаться да усилить прыжок волшебным амулетом.

Поверхность омута состояла из воды в самой малой мере: заполняли ее массивные дубовые стволы, очищенные от сучьев. В ближайшее время, как только влажность стволов дойдет до нужного уровня, прозвучит заклинание, и вода придет в движение, закружится огромной воронкой, затягивая дубы на дно.

Светомира молчала, кусала губы, глядя на стволы, словно пересчитывая. Бранислав протянул ей бутылку воды, она взяла не глядя.

Магия людов помогала исправить положение с постоянной нехваткой мореного дуба — под воздействием заклинаний тысячелетние химические процессы укладывались в какие-то десять-пятнадцать лет. Чтобы заполнить паузу, чтобы не было так невыносимо тихо, Бранислав начал рассказывать о крупных вложениях своей семьи в морение дуба, о дядюшке Бративое, который много лет снабжал мастеров Зеленого Дома ценнейшим материалом по весьма разумной, хоть и монопольной, цене. Теперь на рынке появились новые игроки, переплатили жрицам за закладку дерева под воду, и вот он, полный омут дубовых стволов, из-за которых дядюшке придется снижать цены и нести убытки…

— Ты правда думаешь, что мне интересны тонкости магической деревообработки? И проблемы демпинга в этой отрасли?

Бранислав смутился и замолчал. Мира допила воду, протянула бутылку обратно.

— Ты же понимаешь, я могу очень просто сделать так, чтобы никакая дуэль не состоялась, — обиженно произнес Бранислав. — Один звонок барону Ведагору. Один намек, Мира…

— Не вздумай! — Зеленые глаза обжигали. — Отца оставь… он сам давно вынес себя за скобки моей жизни, пусть там и остается, в блаженном неведении. Мы уж сами разберемся, под вашим бдительным приглядом, о мой секундант…

Она подошла так близко, что он почувствовал ее запах — речной, чистый, сладкий. Губы влажно блестели от воды, глаза смотрели доверчиво — снизу вверх, он ведь был такой высокий. «В колодцы этих глаз можно падать всю жизнь и не достигнуть дна», — вспомнилась где-то прочитанная фраза.

— Еще надо будет свидетельниц найти… Но главное — место, а место мне нравится…

— А мне все это не нравится абсолютно. Ты же совсем не из того теста, Мира!

— Отстань! Не смей мне указывать, из какого я теста. Ты меня не знаешь, Бранислав. Никто меня не знает.

Она тоже многого не знала — не знала, что он ее любит, не знала, насколько сильно… Возможно, не узнает никогда.

— Неужели ты и впрямь вызовешь на дуэль родную сестру? — спросил он, когда они вернулись к машине.

— Единокровную, — уточнила Мира, криво улыбаясь. — Остальное верно.

Бранислав как зачарованный протянул руку и убрал прядь волос с ее лица.

— Но только до первой крови, Мира. Обещаешь? До первой крови!

Светомира, дочь барона Ведагора, кивнула утвердительно — но так небрежно, что Бранислав невольно подумал: первая кровь иногда бывает и последней…

Милодара, наставница школы Озера Желаний

Да, я учила обеих дочерей барона Ведагора. Мы были очень дружны с Владой, его первой женой… Ее смерть была трагедией, большой трагедией. И что бы ни говорилось потом — я не думаю, что этично обвинять в несчастном случае двухлетнюю Светомиру. Никто в этом возрасте не может контролировать магию и всплески энергии…

На Ведагора смерть жены, конечно же, сильно повлияла. Он — властный лидер, позволяющий себе так мало обычных слабостей, но Владу он очень любил. Когда ее не стало — ушел в себя надолго. Конечно, подсознательно наверняка винил дочь, и она это чувствовала. Два-три года — очень важный возраст, если ребенка в нем оставить без любви, последствия могут чувствоваться всю жизнь. Но когда Ведагор встретил Радмилу, полюбил, женился — казалось, все выправится, все будет хорошо.