Порядки любви. Разрешение семейно-системных конфликтов и противоречий.

Хартмут: Всю жизнь я, грубо говоря, находился под угрозами самоубийства со стороны слабого пола. В этих словах, конечно, есть и доля иронии. После развода с отцом моя мать всегда говорила мне как самому старшему: «Тогда-то и тогда-то я покончу с собой!» Хотя она этого никогда не делала, сами угрозы были для меня страшно тягостными. Я все еще хорошо их помню. Это было действительно ужасно! Это началось, когда мне было тринадцать.

Б.Х.: И что, по-твоему, было бы решением проблемы? Твоя мать еще жива?

Хартмут: Да.

Б.Х.: И все еще высказывает подобные угрозы?

Хартмут: Нет, нет. Сейчас она старается продлить не только свою собственную жизнь, но и жизнь других людей.

Б.Х.: Что было бы тогда правильным ответом - ответом, разрешающим проблему? Я дам его тебе. Для этого я здесь. Хочешь его услышать?

Хартмут: Конечно.

Б.Х.: Тебе следовало бы тогда сказать матери: «Дорогая мама, тебе не нужно об этом беспокоиться; я постараюсь сделать это в назначенное время за тебя».

82

(Группе): Вы чувствуете воздействие этих слов? Какие причины для самоубийства могли быть у матери после таких слов сына? И сын тоже был бы освобожден. Как ни странно, воздействие такого высказывания позитивное. Я работаю и с трюками, если они ведут к хорошим результатам.

Хартмут: Подобное повторилось и с моей первой женой, матерью моих детей.

Б.Х.: Сейчас меня это не интересует.

(Группе): Вам понятно, что Хартмут сейчас делает?

Вильгельм: Зацикливается на своей проблеме.

Б.Х.: Он знает ответ. Он мог бы использовать эти слова и по отношению к жене, но остается со своей проблемой.

Йоханн: Если я правильно понял, эта фраза воздействует только тогда, когда Хартмут планирует ее как трюк, который он не должен действительно осуществить?

Б.Х.: Эта фраза воздействует только в том случае, если пациент произносит ее, зная, что он имеет дело с трюком; а для этого ему нужна большая сила. Произнести такую фразу всерьез может каждый, но играть ею, словно она какой-то волшебный трюк, - искусство. Хотя это только трюк, от пациента требуется большая сила. Представь себе, как он идет к матери и всерьез говорит ей эту фразу: тогда он и осознает ту опасность, которая ему угрожает, то есть опасность самоубийства.

Йоханн: Не может ли так получиться, что, произнося подобную фразу, он подумает, будто и в самом деле должен покончить с собой? Иначе говоря, на самом деле он не думает о том, что имеет дело с «трюком».

Б.Х.: Я подозреваю, что пациент и вправду подумывал об этом, когда был ребенком. Эта фраза могла бы спасти его и избавить от бессознательного желания покончить с собой вместо матери.

(Группе): Расскажу вам небольшую историю на тему самоубийства. Одну из тех, которые нас очень трогают. Когда мы слышим подобные истории, нам иногда кажется, что смерти и расставания больше не существует. Они приносят нам такое же облегчение, как бокал вина перед отходом ко сну. Одни спят лучше, а на следующее утро встают, как обычно, и идут на работу. Другие же после выпитого вина утром, вместо того чтобы подняться, остаются лежать и нуждаются в ком-то, кто знает, как их разбудить. Этот кто-то рассказывает такие истории немного по-другому, превращая сладкий яд в противоядие. Тогда они просыпаются и избавляются от колдовства иллюзий первоначальной версии истории.

Конец

Хэрольд, молодой человек двадцати лет, охотно притворяющийся, будто он со смертью «на ты» и шокирующий этим других, рассказал другу о своей большой любви, восемнадцатилетней Моуд. О том,

83

как они отпраздновали день ее рождения и их помолвку и как она в разгар веселья призналась ему, что приняла яд и в полночь все будет кончено. Тогда друг немного подумал и рассказал ему следующую историю: