Порядочная женщина

Свадьба Джорджа Монтегю и Консуэло Изнаги состоялась в Нью-Йорке следующей весной. В прессе она получила широчайшую огласку, хотя о будущем герцоге газетчики писали гораздо больше, чем о леди, которую он взял в жены.

– Что бы они там ни писали, – заявила Консуэло, заглянув к Альве последний раз перед тем, как отправиться в Англию, – я стала леди Мандевиль.

– Будущая герцогиня Манчестер. Ты добилась всего, чего хотела.

– Это правда. И мы с герцогом прекрасно проводим время. – Игриво улыбаясь, Консуэло вставила сигарету в серебряный мундштук и закурила.

До знакомства с Мандевилем Консуэло не курила. Интересно, она стала это делать, чтобы казаться более утонченной перед английским двором? Американские леди на людях не курили, но, возможно, с английскими дело обстояло иначе. Если бы когда-то отец Альвы отправил семью из Парижа в Лондон, теперь она знала бы это наверняка. Возможно, сейчас она сама была бы придворной дамой и готовилась стать герцогиней.

Не то чтобы ей понравился Мандевиль. Похожий на борзую лицемерный денди, любящий непристойные шутки, – он ее отталкивал и в то же время будоражил ее воображение. Казалось, он может заставить леди сделать что-то против ее воли. И леди это даже понравится.

Альва постаралась не думать об этом.

– Я так рада за тебя, – сказала она подруге.

– Судя по твоему виду, совсем наоборот.

– Просто мне тоже хочется «прекрасно проводить время». Дело в том, что мои материальные нужды удовлетворены, и родственники Уильяма меня приняли замечательно, но…

– Тебе скучно.

– Нет, скучать мне некогда. Хотя я сейчас и ношу траур, свободного времени у меня практически нет! Но… дело не в том, что происходит днем…

– Альва, перестань юлить. В чем дело?

– Супружеский долг. Это просто кошмар, – выпалила Альва. – Это больно. Унизительно. Неужели всю жить придется терпеть?

Консуэло удивленно похлопала ресницами и наконец произнесла:

– Нет, конечно, нет. Если все настолько плохо, ты можешь не пускать его к себе.

– Но как? Ставить служанку у дверей каждый вечер?

– Зачем? Просто скажи ему об этом.

– Просто сказать?

Альва не могла себе такое даже вообразить.

– Да, так же, как ты говоришь: «Сегодня мы ужинаем у моей сестры» – или что-то подобное.

– Но тогда я не смогу забеременеть… А тебе и правда приятно делать это с Мандевилем?

Пробили каминные часы.

– Мне пора! – спохватилась Консуэло. – За мной должен прийти экипаж. – Она поднялась, Альва тоже встала. – Приятно ли мне? Я ведь тебе сказала, что прекрасно провожу время. Если ты расскажешь Уильяму, что тебе нравится, а что нет, все станет проще. Сколько я тебя знаю, ты никогда не стеснялась высказывать свое мнение.

– Да, конечно, – согласилась Альва, не признаваясь в своем стеснении. Она ведь читает еженедельник «Вудхалл и Клафлин»[29], который призывает женщин к независимости (не говоря уже о свободной любви). Она должна быть такой же современной, как подруга.

– Я просто стараюсь к нему приспособиться, вот и все…

– Настоящая леди.

– Скорее доска. – Альва сделала вид, что шутит.

– Какой кошмар! Неудивительно, что мужчины в наши дни так часто наведываются к потаскухам, – рассмеялась Консуэло и обняла Альву. – Мне ужасно не хочется оставлять тебя. Но я обещаю писать тебе так часто, что ты начнешь сжигать мои письма, не открывая.

– А я тебе вообще писать не буду за то, что ты меня бросаешь.

Консуэло еще раз крепко ее обняла.

– До свидания. – На глазах у нее заблестели слезы.

– До свидания, – сказала Альва, провожая взглядом подругу.

До самого вечера она думала об этом разговоре, о том, как легко соскользнуло с губ Консуэло слово «потаскуха», которое немыслимо было услышать от нее прежде. По всей видимости, она заразилась такой бесцеремонностью от Мандевиля, поэтому следовать ее советам в этой области, пожалуй, не стоит. Альве не хотелось проводить время «прекрасно», по меркам Мандевиля. Ей хотелось, чтобы ее уважали – а Мандевиль наверняка не уважал ни свою жену, ни женщин вообще. Не стоило начинать с Консуэло подобный разговор…

Ночью Уильям пришел к ней в спальню. Пока он выполнял свой долг, Альва заставляла себя думать о летнем Провансе, лавандовых полях и подсолнухах… Еще несколько толчков, он тихо простонал и задрожал всем телом.

Неожиданно она подумала, что все это унизительно даже для него.

Уильям слез с нее, пожелал доброй ночи и вышел из комнаты.

Спустя три недели не пришли месячные. Альва вызвала доктора, чтобы он подтвердил то, чего она и ждала и боялась больше всего. Сидя в противоположном конце салона, доктор задавал вопросы об аппетите (зверский), настроении (непостоянное), а также о том, сколько времени прошло с тех пор, как (он был необычайно деликатен) она чувствовала себя неважно в последний раз. Потом он осмотрел ее глаза, шею, кожу рук и вынес вердикт: