Порядочная женщина

Мальчики стояли перед родителями с широко открытыми глазами и серьезными лицами и подпевали. Маленькую Гертруду отец держал на руках. Она прильнула головкой с мягкими темными локонами к его плечу и сосала палец.

Последние ноты псалма растворились в тихом шелесте юбок и всхлипываниях некоторых дам, промакивавших глаза платками.

– Билли! – рявкнул Командор, так что все вздрогнули.

– Я здесь, отец. Не волнуйся. Все будет хорошо.

Командор снова обмяк. Секунда тянулась за секундой. Старший сын Элис и Корнеля, шестилетний Билл, обернулся к матери и спросил:

– Он умер?

Элис наклонилась и что-то прошептала ему на ухо. Мальчик повернулся лицом к кровати и встал ровнее.

Доктор Линсли склонился над Командором и прислушался. Изучил лицо Командора и выпрямился.

– Зрачки не реагируют. Мистер Вандербильт скончался.

Фрэнки всхлипнула… Но нет: рука Командора вновь зашевелилась. Невыносимо медленно он поднес ее к лицу. Провел по нему ладонью, чтобы закрыть веки. После чего опустил руку на грудь.

Затем тяжело выдохнул. Прошло еще несколько невыносимо долгих мгновений. Собравшиеся переглянулись друг с другом и с доктором Линсли, который пожал плечами. Они ждали. Командор вздохнул. Из-под одеял раздался странный звук. Умирающий вздохнул еще раз – и затих.

Доктор Линсли достал из кармана часы и вновь склонился над Командором. Прижал пальцы к его шее, затем приложил ухо к груди. Выпрямившись, снова взглянул на часы и объявил:

– Господа, думаю, на сей раз я не ошибаюсь.

Фрэнки дала волю слезам. Чтобы не остаться за бортом, к ней присоединились некоторые из сестер и дочерей Командора. Мужчины покашливали, переступали с ноги на ногу и потягивались.

Трехлетний Нейли потянул отца за полу.

– Что случилось?

– Прадедушка отправился к Господу и Иисусу на небеса.

– Неправда. Вот же он, – нахмурился Нейли.

– Тише.

Уильям подошел к Альве:

– Я схожу в конюшни и вернусь.

– Найди Джорджа. Скажи ему, что все закончилось.

Нейли не унимался:

– Он никуда не отправился, он здесь.

– Его дух ушел, – объяснила Элис.

– Я не видел, как он уходил.

– Мы не можем это увидеть – дух невидим.

– Откуда ты тогда знаешь, что он ушел?

Элис поджала губы, взглянув на мужа, и проговорила:

– Так написано в Библии. Так говорит Бог.

– Может, это дух ушел, когда был тот звук?

Корнель оживленно предложил:

– Пойдем лучше съедим кекс.

При упоминании о кексах в желудке у Альвы заурчало. В ответ на урчание желудка малыш внутри толкнулся и совершил кувырок.

Уильям, естественно, ждал мальчика, однако Альва надеялась, что у нее родится девочка, такая же хорошенькая, как маленькая Гертруда, которую она с радостью нянчила в первые месяцы ее жизни, качала на руках и пела ей песни, а в последнее время играла с ней в ладушки. Девочка была настоящей отдушиной во время ужасно тоскливых визитов, которые Альве приходилось наносить Элис. Элис не устраивало все подряд: банное мыло пахло слишком сильно, повар пек пироги со слишком толстыми корочками, рессоры в ее ландо были слишком упругими, приятельницы думали только о прическах и шляпах и совершенно забыли о Боге. Дом был слишком маленьким, чтобы оказывать достойный прием священникам из церкви Святого Варфоломея, чьи деяния она поддерживала всем сердцем, и сокрушалась, что не может разместить за столом людей, которые их тоже оценят по заслугам. Возможно, завещание Командора позволит ей решить этот вопрос. Альва была уверена, что Элис думает именно так.

Услышав о кексах, Нейли оживился, но вопросы задавать не перестал:

– А как дух пройдет сквозь потолок?

– Он может пройти через что угодно, как призрак, – ответил Билл.

– Миссис Кейлор испекла яблочные кексы. С корицей. Чувствуете, как вкусно пахнет? – пыталась отвлечь детей Элис.

– С колицей! – оживилась Гертруда.

– Я хочу два, – сказал Нейли. Ответ брата его, кажется, убедил.

– Тогда идем, спустимся на кухню, миссис Кейлор тебя угостит.

Фрэнки и старшие дамы все еще всхлипывали и утирали слезы. В последний раз взглянув на бездыханного Командора, Альва прошла вслед за Элис через полную стариков гостиную в холл, украшенный огромной пасторалью, изображавшей пасущихся лошадей. Поднимавшийся из кухни аромат корицы разжигал ее аппетит.

Дойдя до зала внизу лестницы, Элис сказала:

– Альва, вам лучше присесть. Я попрошу девушку вас обслужить.

– Спасибо, я подожду, – ответила Альва и обратилась к Корнелю, который держал Гертруду на руках: – Оставьте малышку со мной, я с ней поиграю, а вы можете присоединиться к Уильяму – он в конюшнях.

Оставшись наедине с Гертрудой на стеганой синей софе, Альва одной рукой обняла девочку, а другой стала гладить живот, чтобы успокоить своего малыша.

– Проголодалась? – спросила она племянницу, которой через несколько дней исполнялось два года.

Гертруда кивнула. Она снова сосала палец.

– Я тоже.

Гертруда потеребила Альву по руке и показала на картину на стене напротив.

– Красиво, правда?

Альва кивнула.

– Это твоя прапрабабушка София. Она была бы рада, что понравилась тебе.

Гертруда перевела пальчик на каминную полку.