Порядочная женщина

– Потому что это дает ему почувствовать свое превосходство. Подумайте – ведь на самом деле он всегда ставит себя на первое место.

(«Очаровывай его, Альва. Льсти ему. Понимаешь? Ты должна стать наградой».)

Альва не нашлась, чем возразить. Только спросила:

– По твоей теории выходит, что теперь, когда он настолько богат, он может делать все, что ему заблагорассудится, безо всяких последствий?

– Без последствий, которые могут быть важны для него, – уточнила Мэри.

Вечером подали тушеного кролика с начинкой из душистой зелени и гарниром из весенних овощей. Альва была так расстроена, что почти не чувствовала вкус еды, что раздражало ее еще больше. Теперь она видела своего мужа в новом свете, и этот человек ей совсем не нравился.

Они ужинали вдвоем, поэтому ужин накрыли на маленьком столе в утренней столовой. Альва любила этот стол из дуба, инкрустированный кленовыми звездами, выложенными в созвездия, любила эту комнату. Весь день в ней было особенно приятное освещение. Однако сейчас ничто не приносило Альве удовольствия.

– Днем произошло кое-что весьма необычное, – обратилась она к Уильяму.

– Неужели?

– Я выезжала в город, а когда вернулась, мне сообщили, что Мэри уволена по моему распоряжению. Это очень странно, поскольку я таких распоряжений не давала. Еще более странно то, что вы передали прислуге это распоряжение от моего имени. Возможно, вам приснилось, что я попросила вас ее уволить?

Уильям отложил вилку.

– Я был бы вам благодарен, если бы вы не ерничали.

– А я была бы вам благодарна, если бы вы… с чего же начать? Для начала, не врали слугам и не превращали меня в тирана. Далее, ваша ложь создала для меня неудобства – из-за вас я лишилась превосходной камеристки. Представьте, если бы я взяла и уволила без причины Максвелла, не поставив вас в известность.

– Максвелл идеально подходит для своей работы. А ваша девушка изначально не должна была здесь служить. Люди нашего класса негров в доме не держат, даже в качестве судомоек.

– Раньше вас это не беспокоило.

– Мне только недавно указали на эту проблему.

– Кто же?

– Общество. Мой брат…

– Корнель?

– Да, он упоминал об этом. – Тон Уильяма оставался ровным и дружеским, как всегда. – На самом деле не важно, кто сказал. Это факт. Как и то, что репутация всей семьи страдает, оттого что вы держите эту девушку. По всей видимости, Элис уже несколько раз указывала вам на это, но вы ничего не предприняли, поэтому я решил этот вопрос самостоятельно.

– С самого тысяча восемьсот семьдесят пятого года мне на это указывало множество ограниченных леди, и это не имело никакого значения.

Уильям проигнорировал ее слова, отрезав себе еще кусочек кролика.

– А если бы она ответила на ваши знаки внимания?

Уильям отложил вилку.

– Прошу прощения?

– Если бы Мэри вам не отказала, «общественное мнение» беспокоило бы вас так же сильно?

– Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Мне указали на проблему, и я ее решил, вот и все.

– Сделав вид, что приказ исходит от меня.

– Я привык решать проблемы самым эффективным способом.

– Но вы хотели, чтобы она подумала, будто ее выгнала я.

– Альва, она не являлась ценной частью моего хозяйства, и поэтому я от нее избавился. Думаю, вопрос исчерпан.

Альва обратилась к дворецкому:

– Пожалуйста, распорядитесь, чтобы ужин подали в мою комнату. Я бы хотела поужинать в одиночестве.

Но когда еду принесли в комнату, Альва даже не притронулась к ней. Она не притронулась к еде!

На следующий день, заглянув в гостиную, Уильям был по обыкновению весел. Он уже успел прокатиться верхом – на ногах бриджи, в руках перчатки из воловьей кожи, волосы растрепаны.

– Только послушайте, что я узнал, – заявил он. – Утром в «Юнионе» рассказали. Помните юную Шарлотту Астор, которая вышла замуж за Джеймса Дрейтона?

Альва отложила ручку. На столе перед ней лежал список требований к новой камеристке – миссис Эвелин должна была отнести его в агентство, когда они отправятся в свое ежегодное путешествие в Париж. Временно Альва назначила на место Мэри одну из горничных – ей нужен был кто-то, чтобы собрать и разобрать вещи, что-нибудь принести, отпарить или погладить. С остальным она пока справится сама.

– Конечно, я помню Шарлотту Дрейтон. Она ездила в Нью-Джерси.

Уильям взял из миски яблоко. Натирая его о лацкан до блеска, он сообщил:

– У нее был пламенный роман с Хэллетом Борроу. Дрейтон выгнал ее из дому, отец не желает ее видеть, а теперь Дрейтон еще и вызвал Борроу на дуэль! Просто великолепно! Такое даже в театре редко увидишь!

– А где она сейчас живет?

– Кто знает.

– Дети с ней?

– Уверен, Дрейтон оставил детей у себя, не беспокойтесь.

– И собирается рисковать жизнью? Не слишком ответственный шаг для человека, который может остаться их единственной опорой.

– Не понимаю, отчего вы так злитесь.

– Я не злюсь. Нет, злюсь, хотя и до вашего появления я уже была не в духе. Ваш вчерашний поступок…

– Погодите-ка, – сказал Уильям, подошел и сел в кресло рядом с Альвой. – Разве мы не потратили бог весть сколько денег и времени, чтобы наконец принадлежать к высшему обществу?

– Потратили, но…