Порядочный хаосит (СИ)

Мы вдвоём стояли в глубине парка. Я чувствовал себя выжатым и сонным. Токри уже переоделась в свой обычный наряд. Серьёзно раненого Хака унесли; будет ли он жить, покажут следующие дни. Токри, похоже, совершенно не волновала его судьба.

— Да не за что, — отозвался я. — Спасибо за доверие.

Она, помолчав, продолжила:

— Слушай, Ройт, это, конечно, против закона, но…. — Токри нервно обернулась, будто волновалась, что нас может кто-то подслушать, — в общем, если что, я тут кое над чем работала последнее время. Возможно, тебе это может пригодиться… в нашем общем деле.

Токри достала из сумки маленькую бутылочку тёмного стекла и сунула мне её в руку.

— Что это?

— Активная эссенция порядка. Действует быстро, при попадании на кожу. Не убивает, устраняет враждебность, внушает послушание и верность тому, кто нанёс эссенцию.

Я помотал головой, пытаясь проснуться.

— Зачем бы мне это?

— Предположим, у тебя есть злобный враг. И ты хочешь избавиться от его злобы. Но не хочешь его убивать, — Токри смотрела, не мигая, видимо, надеясь, что так я лучше усвою информацию. — Несколько капель — и он твой верный друг.

— То есть, скажем, за мной гонятся друзья Хака и пытаются вышибить мне мозги. Я разбрызгиваю на них содержимое, и они проникаются ко мне любовью?

— Именно. Понимаешь теперь, почему Хак пытался помешать моей работе и выгнать меня из мастерской? Он требовал, чтобы я отдала ему эссенцию. Полагаю, он использовал бы её в своих целях.

— Да, — протянул я. — Тут всё серьёзно, очень серьёзно. А теперь я, если позволишь, пойду посплю. Спасибо за доверие, спасибо за эссенцию, постараюсь не попадать в ситуации, после которой у меня в друзьях будут всякие ублюдки. Спасибо за заботу.

Я убрал бутылочку в карман штанов.

Токри обняла меня. Я почувствовал лавандовый запах её духов.

— Никому не говори, что получил её от меня, хорошо? Иначе я окажусь в опасности.

— Ни за что на свете, — зевнул я. — Пока. Хорошо, что ты живая.

И я поплёлся домой. Мне предстояло пересечь полгорода и забраться на семьдесят первый этаж.

* * *

Лестница вызвала у меня привычное раздражение. Первые двадцать пролётов я одолел легко, а после тридцатого почувствовал нарастающую усталость. Бегаешь-бегаешь, бегаешь-бегаешь… почему я не заночевал у друзей? К слову, отличная идея.

На тридцать втором этаже жил мой младший брат Ликс. Ну, правда, братишка же не откажет мне в том, чтобы я пару часов покемарил в кресле? Спать хотелось просто невыносимо. Я толкнул дверь и зашёл.

Ликса не было в его покоях. Вообще не понимаю, как он здесь живёт, если честно.

Даже гостиная напоминала зверинец. В трёх висящих под потолком клетках сидели нахохлившиеся птицы, посредине гостиной стоял здоровенный стеклянный террариум, в котором жирная чёрная жаба что-то пережёвывала, вращая глазами. По стенам были развешаны разные дикарские приспособления: деревянные щиты, раскрашенные яркой краской, дротики, ассегаи, какие-то дубинки. В общем, комнаты Ликса полностью отражали его натуру. Я вынул из кресла какого-то уродливого божка, поставил его рядом с собой на пол, сел и прикрыл глаза.

— КРРРА! — сказал какой-то птиц.

Я проигнорировал его, не открывая глаз.

— КРРРА! — послышалось снова.

Я схватил с соседнего кресла подушку и укутал свои уши. Мне нужен сон! Я не могу быть великолепен без перерыва!

Вдруг кто-то ткнулся в мою ногу. Да что еще?! Я открыл глаза. Передо мной стояла здоровенная псина с квадратной мордой и рычала на меня. Птицы орали не переставая. Даже жаба и то начала мерзко квакать.

Что за новая игрушка Ликса? Я не то что не понимаю идею восхищения животным миром, но всему есть какие-то границы. Нет, хорошего сна здесь не получится. Надо подняться к себе. Я начал было вылезать из кресла, но собака зарычала громче и неожиданно клацнула зубами в опасной близости от моей ноги.

— Слушай, псина, я брат твоего хозяина, — сказал я. — Я зашёл поспать, но мне это не удалось сделать. Я иду домой.

Псина не отреагировала, но когда я попытался встать снова, она зарычала так громко, что я понял — до этого она лишь ласково мурлыкала.

Я опустился обратно в кресло. Вот гадство. Собачище село на мою ногу, уставилась мне в лицо и продолжила рычать. Ярость начала заливать мне глаза.

— Так, сидеть! — сказал я лучшим командным тоном Алого.

Псина не отреагировала.

— А ну сидеть!

Рычание стало ещё громче.

Я потянулся к кобуре.

— Слушай, ты, злобная тварь! Я тебя пристрелю, если ты меня не выпустишь! А ну отошёл от меня!

Тут из моего кармана вывалилась бутылочка с эссенцией и упала на кресло. Я усмехнулся и переменил свои планы.

— А ну, псина, нюхни-ка этого, — я брызнул в неё россыпью капель.

Большая часть, конечно, пролетела мимо, но несколько попали на шкуру собаки.

Та взвизгнула и отпрянула, начиная суетливо вылизывать шерсть. Потом замерла и легла на пол. Я встревожился, не померла ли она.

— Эй, псина, слышишь меня? Сидеть! Голос!

Зверюга безропотно села и гавкнула.

— Ну вот. Хорошая собачка. Иди, поспи себе в уголку где-нибудь, а я, всё же, в кресле подремлю, — ответил я и провалился в сон.