Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина

Однако французский Пехотный устав 1936 года, очень подробно и разумно расписывающий все этапы подготовки и проведения совместных действий пехоты с танками, ничуть не сводил эти действия к вялой езде танков, изредка постреливающих над ухом неспешно плетущейся, моментально останавливающейся и закапывающейся в землю при первом выстреле со стороны неприятеля «пехтуры». Уставные фразы были совсем другими: «…Танки усиливают эффект неожиданности, так как они дают возможность начинать атаки без артподготовки. Это в первую очередь наступательные машины, которые не могут быть использованы в обороне, кроме как в контратаках… Танки должны, в принципе, использоваться массово, одновременно, на большом фронте и для глубоких атак». Что же до массирования танков, то французские предвоенные уставы не только не умалчивают об этом, но и прямо его предписывают! То же самое можно сказать и о контратакующих действиях танковых войск, и об ударах на сокрушение по неподготовленному противнику, и о многом другом.

Если говорить о материальной части, то, при наличии вполне современных танков в танковых дивизиях, тихоходные танки отдельных батальонов, с их одноместными башнями и слабенькими короткоствольными «пукалками», действительно были трудноприменимы в иной роли, кроме как подвижной бронированной противопулеметной пушки. Радиостанции телефонного типа, а не трудноразличимая уже за несколько километров «морзянка», были крайне малочисленны и ненадежны. Даже в период «странной войны» учения со стрельбами боевыми снарядами были редкостью – ведь война ожидается долгая, надо экономить! А уж отработка взаимодействия с авиацией, передавать сообщения которой с земли предполагалось практически исключительно выкладыванием на земле специальных слов и фигур…

И тем не менее «если бы война повременила»… Французская промышленность в кои-то веки набрала вполне приличные темпы: в войска массово пошла новая долгожданная техника, в том числе и закупаемая в Соединенных Штатах. На танки старых выпусков планировалось устанавливать радиостанции, танки перевооружались длинноствольными пушками взамен окончательно изжившей себя пушки «Puteaux SA 18» – вооружения еще заслуженного ветерана «Renault FT 17». Кавалерия собиралась сформировать к 1941 году уже 8 DLM, а пехота должна была начать «шлифовать» и «отлаживать» тактику применения своих свежесозданных танковых дивизий. Но война, а точнее, гитлеровская Германия не стала ждать, пока последний французский солдат застегнет последнюю пуговицу, и 10 мая 1940 года стало для французской армии тем, чем для Красной армии стало 22 июня 1941 года.

Казалось, что «все было» – и крупные танковые соединения, и «броневой щит пехоты», и многочисленные современные танки, и стройная тактика их боевого применения. Конечно, не в таких количествах, как у СССР, но было. А потом вдруг внезапно, буквально за несколько дней, куда-то подевалось. И как именно это произошло – стоит присмотреться повнимательней.

«Странная война» в континентальной части Европы перешла в «горячую» фазу ранним утром 10 мая 1940 года. Как и предполагало командование союзников, немцы вторглись в Голландию и Центральную Бельгию. Однако свой основной, призванный решить участь всей компании охватывающий маневр, в первую очередь силами семи танковых дивизий, они осуществляли южнее, проходя через юг Бельгии и Люксембург и фактически обтекая с двух сторон Арденнский лесной массив.

Для французов «горячая фаза» войны началась вполне буднично, согласно их заранее подготовленным планам: они двинулись основными силами в Северную и Центральную Бельгию, стремясь максимально сократить предполагаемую будущую линию позиционного фронта и поддержать своих «собратьев по несчастью» – бельгийцев и голландцев. Кавалерийский корпус генерала Приу шел на острие так называемого «маневра Диль-Бреда», теоретического детища французского главнокомандующего генерала Гамелена. Вместе с ним вперед двинулись части и соединения трех французских общевойсковых армий и Британского экспедиционного корпуса. Вся эта масса войск была призвана установить сплошную линию фронта на достаточном удалении от французской границы, фактически лишенной здесь каких бы то ни было долговременных укреплений. Намечавшийся позиционный фронт должен был проходить, как правило, по водным протокам – рекам и каналам. И, как это частенько случается, «гладко было на бумаге, но забыли про овраги». Самым главным неучтенным «оврагом» оказались стремительно продвигавшиеся немцы.