Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина

Основными из этих недочетов являлись: слабость взаимодействия мотомехчастей с пехотой, артиллерией и другими родами войск, существенные дефекты в конструкции действовавших танков и недочеты в самой организации управления автобронетанковыми силами.

Специфика финляндского театра требовала особенно тесного взаимодействия танковых частей с другими родами войск. Однако практика боев показала, что танки взаимодействовали с другими родами войск очень слабо. Особенно недостаточным было взаимодействие танковых частей с пехотой и артиллерией.

Командование стрелковых частей — полков и батальонов — не всегда конкретно ставили боевые задачи приданным им танковым подразделениям. Иногда командиры, вследствие недостаточного знания системы обороны противника на местности и слабой разведки, задачи ставили не по конкретным целям, рассчитанным на подавление определенных огневых точек противника, а по рубежам или местным предметам. Боевой курс танкам часто не указывался и не обеспечивался соответствующей пехотой или танковой разведкой.

В 39-й легко-танковой бригаде в результате отсутствия взаимодействия и связи с пехотой за время боевых операций 15, 16 и 17 декабря из 62 участвовавших в боях танков с поля боя не вернулось 34 танка, из них: сожжено противником 5, осталось в противотанковом рву — 6, судьба остальных 23 — неизвестна. Из экипажей машин — 19 человек убито, 23 человека ранено и 32 человека пропало без вести. В числе убитых — 5 командиров рот.

Сама операция была начата без достаточно проведенной разведки местности, танки знали только один ров, тогда как за ним имелся второй. Устройство проходов через противотанковый ров, порученное саперному батальону 49-й стрелковой дивизии и отдельной саперной роте бригады, было выполнено небрежно, танкам преодолевать ров было трудно. 15 декабря во время атаки танков в 12.00 поддерживавший их 222-й стрелковый полк находился на обеде.

Боевые задачи танковым частям иногда спускались не вовремя, что срывало выполнение приказов.

18 декабря 1939 г. в 12.00 в район выжидательных позиций 1-й танковой роты 108-го отдельного танкового батальона прибыл командир 768-го стрелкового полка майор Соколов, который от имени командира 139-й стрелковой дивизии комбрига Пестревича приказал командиру роты лейтенанту Гайсину: «Вы подчиняетесь теперь командиру 554-го стрелкового полка. Немедленно выступайте, так как общая атака начинается после артподготовки в 13.00».

До начала атаки оставался один час, необходимый только для передвижения на новое исходное положение. По прибытии роты в район новых исходных позиций командир 554-го стрелкового полка вместо того, чтобы дать подробные указания, каким образом будут действовать с ним танкисты, приказал: «Немедленно выступайте и идите в атаку вот в этом направлении (указал рукой), а то полк запоздает с атакой».

Командир роты Гайсин потребовал более конкретной боевой задачи, на что командир полка ответил: «Если не желаете идти в атаку, откажитесь, а я доложу командиру дивизии». В результате такого руководства танки действовали без пехоты. Они подошли к надолбам и, ничего не обнаружив, вернулись обратно.

Такое положение со взаимодействием существовало не только в период первых боев, в условиях штурма укрепленного района, но и в условиях развития прорыва и общего наступления.

Три батальона 13-й бригады 21 марта с двумя полками 84-й стрелковой дивизии прорвались от ст. Кямяря к юго-западной окраине дер. Пиен-Перо, где в продолжение трех дней стояли на месте, заняв положение обороны. Ввиду того, что взаимодействие с соседями обеспечено не было, связь с тылами противником была прервана (район надолба между Кямяря и Пиен-Перо). Командование бригады реальных мер по установлению взаимодействия и связи с тылами не приняло. Вместо этого 22 февраля получен был приказ командования по радио о наступлении на ст. Перо без каких бы то ни было указаний о взаимодействии с соседями, при отсутствии связи с тылами и главное — с артиллерией 84-й стрелковой дивизии, которая осталась в тылах, тоже отрезанной от противника.

В результате отсутствия взаимодействия и предварительной разведки боевые операции шли с большими потерями и не всегда успешно, что особенно подтверждается опытом февральско-мартовских боев 20-й танковой бригады, которая только за февраль месяц потеряла от артогня противника 68 танков, от мин — 49, увязли в болоте — 3 танка, сгорело — 3, остались на поле боя — 6, по техническим причинам вышло из строя 55 танков.