Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина

Тогда, осенью 1941-го, в СССР действия 4-й танковой бригады были признаны исключительно успешными. Бригада первой среди танковых частей получила звание «гвардейской», а ее опыт всячески распространялся и пропагандировался.

К сожалению, исключительности в грамотных действиях Михаила Ефимовича было не меньше, чем успешности. Далеко ходить за примерами не надо — рядом с 4-й танковой на фронте действовала 11-я танковая бригада, однако ее боевая работа не вошла в пособия и наставления как пример грамотного, настойчивого, инициативного исполнения воинского долга, а стала предметом расследования.

«Для операции под Мценском был выделен танковый отряд, состоящий из 11-ти танков Т-34, 4 танков KB, 10 танков Т-26 и роты мотострелкового батальона под командованием командира танкового полка майора К.

Майор К. по прибытии на командный пункт не смог ничего доложить о действиях своего отряда, так как еще до боя растерял все машины Т-26, KB и мотострелковую роту и в бою участвовали только Т-34 и то по-одиночке и из боя вышли только 6 танков Т-34, причем один танк Т-34 был за недостатком горючего брошен экипажем, мер к эвакуации этого танка со стороны помощника по техчасти майора П. принято не было и танк был потерян».

Это происходило в те дни, когда в котлах под Вязьмой и Брянском истекали кровью окруженные дивизии Западного и Резервного фронтов. Когда «Сталин сам поштучно распределял противотанковые ружья, минометы, танки»[315]. Товарищу Сталину впору было бы позавидовать щедрости майора К.

Но если лично распределять поступавшие с заводов танки еще было в пределах возможностей товарища Сталина, то лично ГРАМОТНО КОМАНДОВАТЬ за каждого майора К., а также за тысяч остальных майоров, полковников, лейтенантов и других офицеров, не умеющих пока воевать «по уставу», он точно не мог. Равно как и нельзя было махом заменить их на других — умных, умеющих «разбить подлеца Гудериана» одним тщательно выверенным расчетливым движением карандаша по карте. Только кровавый опыт боев начала Великой Отечественной дал советским командирам знание современной войны, с которым они в 1944–1945-х столь щедро рассчитались со своими немецкими «учителями».

Но тогда, в последние месяцы 1941-го, немцам казалось, что победа уже близка. Падение Москвы рассекало русский фронт на два слабосвязанных участка. Германскому спринтеру надо было сделать последний рывок перед долгожданным финишем — но вот с силами для этого рывка у вермахта возникли проблемы. Его главная ударная сила — танковые группы — были уже не теми мощными бронированными кулаками, которые 22 июня пересекли советскую границу. Даже состояние на начало «Тайфуна» к декабрю было для них далеким безоблачным прошлым.

«18 ноября 2-я танковая армия перешла в наступление в северо-восточном направлении на Коломну, минуя Тулу. Гудериан не ожидал больших успехов от своих войск, которые имели в распоряжении всего 150 танков и могли выступить лишь в составе трех корпусов. 18 ноября он информировал особую комиссию по вопросам использования танков управления вооружений сухопутных войск о том, что его армия, насчитывавшая в начале восточной кампании около тысячи танков и получившая в качестве пополнения в ходе боевых действий еще 150 танков, в настоящее время располагает всего лишь 150 танками»[316].