Порнофильмы

Ох, какая страсть! Это чувство всегда возникает в вакууме, в пустоте, где некогда обитал страх. Когда впереди неизвестность, страх правит и телом, и разумом. Но стоит определенности сделать первый шаг, он в ужасе бежит – ведь страх просто не может быть отважным.

Темнота подняла твои руки к небу – взлетела черная птица платья. Прошуршала где-то в стороне и опустилась. Платья не созданы летать, но не огорчаются этому факту. Их задача – окрылять, скрывать и обнажать одновременно. А у тебя вместо крыльев нежные руки, уж обвитые за спиной веревкой покорности.

Темнота обрела дыхание. Коснулась твоей кожи сзади теплым выдохом и через мгновение остудила ее втягивающим твой запах вдохом. Темнота обрела плоть едва уловимым прикосновением желания где-то внизу.

Темнота давила, тянула, коленки коснулись заботливой подушки на полу, а губы открылись обхватить большое и твердое, что осуществит твое потаенное желание.

Желание, обычно скрытое от чужих людей за дежурной улыбкой. Желание, ждущее где-то в глубине светлых глаз.

Желание невозможности вдохнуть. Желание поглощать, обхватывать и лишь на секунду отпускать из себя. Глубоко и мощно. Быстро-быстро или с неожиданной остановкой.

Желание било, давило, выжимало сок на губах, что повисал тонким мостиком в пустоту.

Желание набухало и скатывалось, как слеза, внизу, оставляя темные капли на мягкой подушке.

Тьма крепкими руками обхватывала волосы, держала, не оставляла другого пути…

И вдруг сила исчезла, заставив твой разум вслушиваться в ощущение неожиданной свободы.

Где-то рядом чуть слышно секундная стрелка меряла тишину.

Темнота спросила:

– Как ты думаешь, сучка, что я сделаю с тобой дальше?

Ответные слова неуверенно, с дрожью, словно крохотный птенец, расправили крылья ответа:

– Отведешь куда-нибудь?

– Открой рот.

Послушные губы, горячий от недавнего трения язык ощутили кисло-сладкий сок мандарина.

Боже!

А темнота подхватила тело и бросила в сторону на широкую арену греха.

Голова свесилась вниз, и открытые губы снова не могли сомкнуться, лишь на короткие мгновения передышки.

Сильные руки раздвинули бедра, похлопали по трусикам с темным пятном. Аккуратно и властно. Дыхание прервалось, подчиняясь ритму.

Тело закружило, щека теперь упиралась в подушку. Темнота вторглась резко и глубоко, выдавливая крик. Биение усиливалось. Бум-бум-бум. Звуки не успевали за движениями на какие-то мгновения. Они сливались в гул бубна безумного шамана, что пытался отогнать от себя темных духов. Кожу обжигало то слева, то справа, донося до обострившегося слуха звонкие шлепающие звуки.

Тьма кричала ей сзади:

– Сука!

– Любишь, когда тебя ***?

– Чья ты сука?

Эхо раскрывало ее губы, выбрасывало изнутри короткое «да». Рикошетило – «твоя сука».

Напор эмоций давил, креп. Плотина покрылась трещинами, готовясь сдаться, но…

– Встань. Иди сюда.

Темнота подняла легкое тело вверх. Мышцы девушки только через секунду вспомнили, что могут его держать.

– Иди вперед.

Шорох открывающегося окна. На высоте восемнадцатого этажа разноголосый шум города превратился в гул. Свежий воздух ударил в лицо.

Руки уперлись во что-то твердое. Подоконник? Тело наклонилось в невидимую, но отчетливо ощущаемую пустоту.

Сзади снова вторгся и стал набирать темп горячий таран. Мысли расползлись по уголкам разума. Дыхание срывалось.

Темнота вытянула руку и сдвинула повязку в сторону:

– Смотри.

Глаза открылись, мельком заметив створ открытого панорамного окна. Огромная пропасть внизу. Люди-муравьи. Мозаика огней сложилась из разноцветных точек. Красные – ползущие вдалеке машины. Желтые – светлячки жилых муравейников. Бледные – свет безжизненных звезд в темном небе.

Грубая сила снова стала бить беспощадно, врывалась и покидая, играя со свободой покорного тела.

Точки стали сливаться в ручейки света. Закручивались в спирали все быстрее и быстрее, пока ноги не задрожали в унисон с криком, сорвавшимся в темноту опущенных век.

Извлечение троих

Сцена первая. Незнакомец

«Блин, как же в лифте воняет бомжами! Типичный минус старых двенадцатиэтажных домов».

Изнутри кто-то нарисовал сердце, когда створки распахивались, оно разрывалось на части. Или, может, пропускало меня в себя?

Двери подъезда зло хлопнули за спиной.

Она обернулась на звук. Испуг на лице быстро замаскировала слегка натянутой улыбкой. Я не удивлен – ты видишь меня в первый раз.

– Привет, Наташа. Я Дмитрий.

– Привет, Дима.

Я всегда пожимаю ладошку при встрече. Тактильное вторжение. И чуть задерживаю на секунду. Всего лишь на мгновение ограничиваю – показываю, приоткрываю свою будущую власть над пока свободной от меня женской вселенной.

– Пойдем, Наташа. Кофе уже готов, осталось только сварить.

– Ты будешь готовить его сам?

– Конечно, я же обещал.

«Еще я обещал тебе много такого, от чего вон у той бабушки возле подъезда резко подскочило бы давление».

– Здравствуйте, баб Нин!

– Здравствуй, Дима. Какие у тебя каждый раз девушки красивые!

«Вот спасибо, бабуля, за комплимент!»

Наташа, улыбнулась (уже по-настоящему) и внутри подъезда подколола:

– Ай, Дима, спалила ловеласа старушка.