- Коммуна! - оживился мой друг, - да, коммуна! Наш проект. И… и вот что… я тут хотел… - Тут он перевёл искрящийся взгляд на Аллу, которая как раз отыскала нужное - и протягивала Порочестеру через стол. Опекаемый платки взял, но руку Аллы не выпустил: - Аллочка, и ты прости меня. Я сложный человек, я знаю. Такая уж жизнь была у меня. Но ты всё-таки… ты всё-таки попробуй… постарайся… В общем, Аллочка, дорогая, я вот что хотел тебе сказать: выходи за меня замуж!.. И вот что… Тут он, наконец, отпустив Аллины пальцы, резво вскочил с кресла, шагнул к массивному резному серванту - и, отворив стеклянную дверцу, достал оттуда небольшую красную бархатную коробочку:
- Это тебе… Неловко, боязливыми пальцами раскрыв футляр, Алла продемонстрировала нам его содержимое - на желтоватом шёлке кольцо из белого золота с тремя крохотными бриллиантиками. Елена ахнула. Я уважительно присвистнул. Порочестер закряхтел и, тяжело опустившись в кресло, нервически закачался туда-сюда. Несколько секунд Алла ноготками выковыривала кольцо из шёлкового ложа, а потом с опаской примерила на безымянный палец. Подарок подошёл идеально - как Порочестеру удалось с такой точностью определить Аллин размер, так навсегда и осталось для нас загадкой.
- Ну, Славунтий, ты даёшь!.. - это к Лене, не сводящей глаз с кольца, вернулся дар речи. Мельком взглянув на её лицо, я увидел, что она тоже прослезилась. Этим они с Порочестером похожи - слезливостью. Не то, что мы с Аллой: люди-консервы. Ну ничего, думаю, так на так - она как раз и выйдет гармония.