Порочная девочка майора

Сняв с себя брюки вместе с боксерами, нависаю над ней. Утыкаясь носом в шею, вдыхаю ее такой любимый, сладкий аромат. Провожу языком по лихорадочно бьющейся венке. Алиска вздрагивает. Обхватывая мою голову руками, притягивает к себе, целует, прижимаясь к моему телу плотнее.

— Тим… Я безумно хочу тебя. Только тебя…

Меня просто накрывает от ее слов. Словно обезумевший вгрызаюсь в ее рот жестким, глубоким поцелуем. Знаю, щетина царапает ее кожу, но она сама захотела «так, как люблю я».

— Лис… Что же ты со мной творишь, малыш?!..

Она снова обвивает мою талию ногами. Гладит лицо маленькими пальчиками, опускается ниже к шее.

Каждое ее прикосновение словно наркотик. Попробовал — значит, всё, затягивает. Не отпускает.

— Свожу с ума. Я сошла. Теперь твоя очередь, — кусает мою губу до крови, затем всасывает в рот, снося крышу окончательно.

— Ли-и-ис, — со стоном вхожу в нее. Мощная вспышка возбуждения ударяет в голову. Хочу унять эмоции, но хрен там. Пульс бешено бьет по вискам. Дыхание учащается. — Какая же ты тугая. Че-е-е-р-р-рт!

Алиса еще сильнее притягивает меня к себе, обвивает шею руками и сплетает их в замок. Смотрит прямо в глаза с чуть приоткрытым ртом. Губы слегка дрожат, а зрачки блестят.

— Лис? — останавливаюсь на секунду, на что девчонка глубоко вдыхает и выдыхает.

— Продолжай, пожалуйста… — шепчет, целуя в подбородок.

— Я подумал… Тебе не больно, Лис? Прости, я потерял контроль над собой.

— Нет, Тим… Всё отлично. Не останавливайся…

— Ты уверена? — голос хрипит, еле слышен.

— Да.

Схватив ее за волосы на затылке, тяну назад, открывая шею для поцелуя. Моя Лисичка стонет и с каждым толчком подается мне навстречу. Слегка прикусываю венку на изгибе шеи, где больше всего чувствительнее, на что малышка вскрикивает.

— Ти-и-им… Боже… Да-а-а… — рваный вздох слетает ее губ. Чувствую, как ее лоно сжимается вокруг моего члена. Она на грани. И я тоже.

Еще несколько толчков, и я с диким рыком кончаю в нее, при этом поедая ее рот до последнего момента. Сладкие губы. Они только мои…

Падаю рядом и укутываю нас одеялом. Некоторое время мы просто молчим. Алиска кладет голову на мое плечо и задумчиво смотрит в потолок.

— Лис…

— М-м-м… — поднимает на меня взгляд, и я тону в зелени ее глаз. — Я завтрак приготовила. Ты в душ беги, а я всё подготовлю. Покушаем, потом отдохнешь. Выспишься. Хорошо?

Я лишь киваю, улыбаясь. Заботливая. Моя маленькая женщина.

Приняв горячую ванну, натягиваю на себя домашние шорты и направляюсь на кухню. Пахнет ароматно. Вкусно.

— Сядь, — не поворачиваясь произносит, почувствовав мое присутствие. — Нам нужно поговорить.

— Конечно, — тяну на себя тарелку с едой. — Только сначала поем.

— Однозначно, — улыбаясь, присаживается рядом.

Молчит. Не говорит ни слова, пока я не опустошаю тарелку.

— Тим… Я… — аж съеживается на стуле.

— Минуточку. Телефон вибрирует. — Не медля ни секунды, отвечаю на звонок, замечая на экране номер подполковника.

— Майор Гордин?! — грубо произносит он, не давая шанса даже поздороваться. Что за неуважение? Что происходит? — Надеюсь, ты сейчас не занят с сестрой уголовника?

Говорит так громко, что я уверен — Алиса всё слышит. Ее глаза моментально увлажняются, и она закрывает рот рукой. Сжимаю ее кисть в знак поддержки, взглядом обещая: всё будет хорошо.

— Могу поинтересоваться, что происходит? — бросаю, дав понять, что этот разговор мне неприятен и ему не должно быть никакого дела, с кем я и чем занимаюсь. — К делу, пожалуйста.

— К делу, значит, — недовольно огрызается. — Тимофей… Больше пятнадцати лет ты честно служишь государству. Ни единого косяка. Ни единой ошибки. Но…

Он делает короткую паузу, явно испытывая мое терпение. Ждет от меня чего-то, но я молчу, прислушиваясь к каждому шороху, раздающемуся с той стороны трубки.

— Тебя отстранили от дела Воронова, — как гром гремит над головой. Алиса замирает, я бы сказал, даже не дышит. — Ты теперь главный подозреваемый. Ты знаешь, мы уже несколько месяцев готовились к важной операции. Их банда была у нас как на ладони! Но… Ты, идиот, всё испортил!

Сжимаю челюсти до боли в зубах. Какого хрена? Какого, сука, хрена? Он охренел? Сам слышит, что говорит?

— Поподробнее… — рычу в трубку, прикрывая на секунду глаза. — Что значит, отстранен? Что значит, главный подозреваемый?

— Вот так вот! — моментально отвечает, повышая тон. — В день операции с твоего телефона поступил звонок Воронову! Ты сообщил им об операции, и весь план провалился!

— Да вы сами слышите, какую чушь несете? — ору в трубку, всматриваясь в испуганные глаза Алисы.

— А ты у шлюшки своей спроси, Тимофей. Думаю… Она сама всё расскажет. И… Лучше пока ты в участке не появляйся. — Отключается, вгоняя меня в замешательство.

Встаю со стула, неверяще всматриваясь в зеленые глаза.

Нет, ну это нереально. Я помню вчерашний день. Нашу страстную ночь… Я не звонил…

Нет, это неправда. Это, сука, не может быть правдой! Но… Дрожащие губы и подбородок девчонки говорят иначе…

— Алис… — голос хрипит. Больно. Будто сердце из груди вместе с мясом вырвали и разорвали в клочья.