Порочная игра (СИ)

– Вы с ума сошли? Катю только что увезли на скорой без сознания. Но это больше нервное. Она в порядке, - после этих слов, я оторопел, и не мог двинуться с места. Моя снежинка... Я не верил. Я уже совсем в это не верил. – Номер палаты не знаю, спросите сами. Приезжайте скорее, потому что я... Я не смогу приехать.

– Боже мой... Алиса, это лучший звонок в моей жизни, - сказал я, даже не обращая внимания на холодный тон Чеховой, будто она не радовалась тому, что подруга жива.

– Всего доброго, - ответила она и повесила трубку. 

– Всё, горгоны. Ваша песенка спета. Готовьте плеваться ядом, потому что на мою свадьбу ваши рыла допущены не будут, - с нескрываемым азартом и радостью, бросил я сестрицам, встал из-за стола и отправился на выход.

– Сынок, что там? - мама подскочила следом за мной.

– Мамуль, Катька жива, мне нужно срочно ехать к ней в больницу. 

– Я с тобой.

– У тебя ведь гости. 

– Мой единственный сын наконец-то влюбился. Я поеду с тобой, вдруг понадобится какая-нибудь помощь. А гости как раз подумают над своим поведением.

Не успел я ответить маме хоть что-то, как она уже была обута и поправляла свою кудрявую причёску перед зеркалом. Я созвонился со своим приятелем из девятой больницы, и вот уже мы с мамой были в одноместной палате, куда определили мою снежинку. Катя спала. Врачи сказали, что даже не просыпалась, но все показатели хорошие. Может, так сильно испугалась, что её вырубило? Или он изводил её, что приключилась бессонница, а теперь она расслабилась и могла отоспаться? Я был безумно рад вновь увидеть это маленькое беленькое личико, что перестал соображать, доставая врачей расспросами, будто сам не был врачом. А ещё я выяснил, кто же стоял за этим похищением.

" Она исчезла, возможно, потому что вы всё-таки решили запретить ей это?" - вспомнилась одна из реплик этого мерзкого следака, который не побрезговал обвинить меня в том, что сделал он сам. Жаль, что его уже арестовали. Иначе вмазал бы ему, как следует.

Когда всё узнал о состоянии Кати, то наконец решился прикоснуться к ней. Это было так трудно, будто запрещено. Я присел на край кровати, и провёл ладонью по хрупкому плечику Катюши, затем погладил её по щеке, боясь излишне резких движений.

– Она такая юная, - тихо произнесла мама. – Беззащитная... Ей как раз нужен такой муж, как ты. Серьёзный, надёжный, ответственный, с хорошей профессией. Как твой отец... Я чувствовала себя хрупкой фиалкой, которую носят на руках и берегут, как драгоценность.

– Вот только... Папы давно нет, а ты всё ещё молода, но уже без него.

– Зато я была счастлива. Не всегда больше, значит лучше. Тридцать лет счастья – разве мало?

Мама похлопала меня по плечу и вышла из палаты, видимо, чтобы не огорчать меня своими ностальгическими слезами. Когда мы оказались с Катей одни, то я опустился на колени перед её кроватью, и обнял уже крепче, расцеловав лицо. Теперь, что бы она мне не сказала, всё будет хорошо. Даже если за это время она разлюбила меня. Пускай. Главное, что жива.

Глава 55

Я открыла глаза и огляделась. Я уже свободна. Кажется, это больница, и в палате больше никого нет. Сколько я проспала, и отчего такая слабость? Я вспомнила, как Роб меня отпустил, и привёл Алису, признавшись ей во всём. Что с ней теперь? Наверное, с ума сходит... Он сдался? Или просто отпустил меня, но так и не решился отправиться за решётку? Нужно всё срочно выяснить. Нет... Я почти не могу пошевелиться. 

Дверь медленно открылась, и в палату вошёл Глеб с двумя мужчинами в белых халатах. Они втроём осмотрели меня на предмет неврологии, не обращая внимания на мой озадаченный взгляд, посовещались в стороне, и мы с Хлыстовым остались одни. Я боялась его. Стеснялась так, будто вся наша близость за это время аннулировалась.

– Всё в порядке. Не волнуйся. В целом, ты здорова, - сдержанно объяснил он, словно тоже испытывал неловкость. – Главное, чтобы после этих приключений у тебя не осталось никаких психологических травм. Скоро придёт психиатр, поговорит с тобой. А так...

– Думаю, не останется. Я отделалась лёгким испугом. Многое переосмыслила. Так что, это было на пользу, - почему я так холодно говорила? Нужно обнять его, но этот внутренний барьер был непреодолим.

– Тебя держал в плену чокнутый маньяк! Какая может быть польза от этого? - раздражённо прошипел Хлыстов, и я стала понимать, что он всё-таки неравнодушен.