Порочная королева

— Любишь? — не желала отстать девушка.

— Ты мне слишком дорога, чтобы укладывать тебя в такой паршивой ситуации в постель, — неохотно выдавил Андрей. — Я дал слово, что не трону тебя. Но не смог сдержаться.

Он погладил девушку по лицу. Карина улыбнулась:

— Знаешь, я думаю, ты бы понравился моему отцу.

Андрей быстро отстранился и, глядя в сторону, проворчал:

— Давай, наконец, завтракать.

Мужчина с посудой отправился вниз, а Карина опять прилегла. Включила телевизор. С экрана на нее глянуло лицо отца. То есть не совсем оно, не то, знакомое каждой черточкой, каждой морщинкой. В кадре дрожало что-то больное, измятое, измученное, будто сошедшее с диких полотен Волоха.

— Доченька, — Владимир Петрович говорил с трудом и запинаясь, словно за короткое время отсутствия дочери успел обзавестись каким-то серьезным заболеванием. — Вернись домой…

Девушка вскрикнула и прикрылась подушкой.

— Я, мама, Денис — мы все тебя ждем…

Глаза Карины начала разъедать горячая боль. К горлу подступили рыдания.

— Бандит специально держит тебя в неведении. Следствием со стопроцентной точностью установлено, что бизнесмен Неверов погиб в автомобильной катастрофе по вине собственного лихачества. Прикрываясь красивой байкой о том, что хочет найти убийц друга и его сына, преступник использует тебя…

Механически Карина отметила странный протокольно-сухой слог речи отца. "Его менты упросили выступить! — с ожесточением произнесла про себя девушка. — И текст сами нацарапали". Однако первые простые слова больно буравили ее сердце: "Доченька! Я, мама, Денис — мы все тебя ждем…"

Карина всхлипнула и застонала. А на экране уже появилась фотография Андрея в профиль.

Снимок не очень четкий, темноватый. Но все-таки он лучше фоторобота. "Негодный мальчишка!" — в бессильном гневе прошептала девушка.

А голос за кадром, захлебываясь, выдавал свежие порции жареных новостей. Телевизионщики словно спешили отчитаться о проделанной ими и ментами работе: "Стрелков Андрей Александрович. Кличка — Стрелок. 1968 года рождения…

Русский…" Все! Они уже знают о нем все! Диктор опять посулил самому быстрому стукачу вознаграждение, и снова на экране появилось серое лицо отца: "Доченька…" На лестнице послышались знакомые шаги. Карина вздрогнула и поспешно выключила телевизор. Она не хотела, чтобы Андрей увидел ментовский ролик. Боялась, что Стрелок отправит ее домой.

Мужчина вошел с улыбкой на лице и застыл, напуганный выражением лица девушки.

— Что случилось?

— Они уже знают о тебе все. Фамилию, кличку… Сейчас по телевизору передавали. Да, сказали еще, что Николай точно случайно погиб.

Карину бросало в дрожь при одной только мысли: вдруг Андрей захочет услышать все сам, включит «ящик» и натолкнется на обвиняющий взгляд Владимира Петровича: "Бандит специально держит тебя в неведении…" Однако мужчина не протянул руку к пульту.

— Если у тебя потребуют документы…

— Да, да, да. Поэтому оставайся у бабки. А еще лучше езжай домой.

Несколько секунд Карина зло смотрела на мужчину и, наконец, горько расплакалась. Упала на подушку, впилась ногтями в ее пуховые бока.

— Тише, — попросил Андрей.

Можно подумать, что у горя, как у телевизора, легко отключить звук.

— Бабуся, наверное, думает, что я тебя беспрерывно мучаю. Ночью — стоны, днем — крики.

Карина подскочила на кровати как ужаленная, приготовившись вцепиться в лицо мужчине.

— Вот теперь я узнаю мою ласковую девочку, — усмехнулся он. — Ну ударь, если легче станет. Может, это нам и на пользу пойдет. Лица потом забинтуем хорошенько. Как у мумий чтоб.

Мол, пострадали в семейной войне.

Девушка замерла и вдруг радостно вскрикнула:

— Придумала! Переоденемся цыганами! Вон их сколько возле рынка на людей вешается. А рядом менты с постными лицами прохаживаются, будто и не видят. А если какой малахольный привяжется, дадим ему рублей 500: "А паспорта дома оставили, сладкий мой…" Никто никогда не догадается.

— Не знаю…

— А я знаю. Ты еще не брился? И не надо. — Карина бросилась к шкафу и принялась торопливо извлекать из него вещи. — Примерь.

Неохотно Андрей переоделся. Синяя в мелкий черный цветочек рубашка плотно облегала его мощный торс, жала под мышками. Потертая кожаная жилетка не сходилась на груди. Старая полуковбойская шляпа в сочетании с трехдневной щетиной создавала образ полубомжеватого странника неизвестной национальности.

— Чувствую себя в этом прикиде, как придурок.

"А ты такой и есть", — с нежностью подумала Карина, бросая на кровать густо-алую юбку-бутон.

— Может, я лучше в свою кожу вернусь? Не знаю, как себя вести, что говорить.

— Лучше всего, ничего. Иногда роняй «ромалы». Где же? А-а-а!

С возгласом победителя девушка извлекла из стопки вещей бело-розовый платок с веселыми монистами по краям. Быстро облачилась в яркие одежды, метнула воланами:

— Ну как?

— Ужасно! Слишком красиво. Тебе же все будут вслед оборачиваться. Хоть платок поменяй.

— А на меня всегда смотрят. Нет! Хорошо! — вертелась у зеркала Великоцкая.

— Кара! Прошу тебя!