Порочная любовь

– Медлю? Да ваша самонадеянность не знает границ, милорд! Если я и медлю, то только из-за того, что не хочу задеть ваше самолюбие. Но если вам нужен моментальный ответ, то вы его получите. Я вынуждена отклонить ваше великодушное предложение.

Пэйшенс яростно заморгала, стараясь отогнать слезы.

Стоило Рэмскару столкнуться с таким открытым актом неповиновения, как маска снисходительности тут же сползла с его лица.

– Великодушие не имеет к этому шагу никакого отношения. Или ты думаешь, что я предложил тебе руку и сердце лишь из жалости?

Он сжимал ее, будто в тисках, и это причиняло боль.

– Нет! – воскликнула она, чувствуя себя загнанным животным. – Я вообще не хочу слышать таких предложений!

Он вздохнул, ослабляя хватку, но не бдительность.

– Тогда ты, должно быть, первая женщина со времен Евы, которая не хочет привязать к себе мужчину.

Но Пэйшенс не так-то просто было провести. Если бы она сейчас попыталась вырваться, он бы тут же накрыл ее своим телом. Она откинула волосы и взмахнула рукой.

– Зачем нам жениться? Тебя ведь устраивает нынешнее положение вещей.

Он скрестил руки на груди.

– И каково же это нынешнее положение?

Она вспыхнула. Было ужасно неловко обсуждать с ним такие вопросы.

– Мы делим постель. Могу даже предположить, что я твоя любовница. – Он поморщился от столь грубой формулировки. – Ой, только не надо скромничать, Рэмскар! Я знаю, что у тебя и до этого были любовницы, или ты уже успел забыть об Анжелине Грасси?

Рэмскар нервно потер лоб. Ему было неприятно, что Пэйшенс мучилась при мысли о том, что только за этот сезон он уже успел сменить любовницу и она у него вторая.

– Между тобой и Анжелиной Грасси есть существенное различие. Тебе я предложил стать моей женой.

Пэйшенс закрыла глаза и попыталась представить себя в роли графини. Но все, что она увидела, это свою мать, которая пристально следила за ней с хищным блеском в глазах. Да как она вообще смеет думать о том, чтобы выйти за него замуж теперь, когда между ними стоит эта чудовищная ложь? А как быть с ужасной связью с Джулианом Фениксом?

– Брак все только усложнит. К тому же я не буду тебе хорошей женой.

– Возможно. – Он усмехнулся, когда она гневно прищурилась в ответ на это быстрое согласие. – Но с таким же успехом и я могу не стать тебе хорошим мужем, Пэйшенс. Это риск, на который идет каждый, вступая в союз с другим человеком. Возьми себя в руки, ты же не из тех, кто станет малодушничать.

Он знал, как ее спровоцировать. Рэмскар предпочел видеть только преимущества их связи, но никак не недостатки.

– Я с четырнадцати лет предоставлена самой себе. В моем прошлом много моментов, о которых мне стыдно даже вспоминать. Своим титулом и личными качествами ты заслуживаешь женщину, которая…

– Была бы самим совершенством? – перебил он ее с вызовом. – Могла бы приумножить мое состояние? Быть девственницей с молочно-белой кожей и родословной, достойной моего благородного семени?

Он смеялся над ее страхами.

– Нет, – сухо сказала Пэйшенс. – Я сомневаюсь, что в высшем обществе найдется кто-то, кто смог бы обнаружить у les sauvages nobles хоть какие-то добродетели. До меня дошли кое-какие слухи о тебе и о твоих друзьях.

– Все это сильно преувеличено, я уверен.

Нелепо было ревновать к его прошлому, к которому она не имела никакого отношения, но все же мысль о том, что он увивался за другими женщинами, не давала Пэйшенс покоя.

– Вас четверых называют порочными, сластолюбивыми негодяями…

Вместо того чтобы все отрицать, у него хватало наглости еще и ухмыляться.

– Почему вдруг сластолюбие – это грех? Лично я настойчиво рекомендовал бы всем ежедневно в нем упражняться.

Он провел рукой по ее бедру и игриво ущипнул за ягодицу.

Пэйшенс покачала головой.

– У вашей четверки есть род, титул и богатство, которые могут вас защитить. Остальные же, простые смертные, не могут позволить себе подобного безрассудства.

Он неодобрительно поглядел на нее.

– Ты, моя дорогая, оказалась одной из нас.

Пэйшенс уставилась на него. Рэм упорно отказывался ее понимать. Родство с Фарнали не могло служить оправданием той жизни, что она вела после того, как ушла из семьи.

– Именно это я и пытаюсь тебе втолковать. Я не одна из вас! – фыркнула она в ответ на это нелепое предположение, – Пэйшенс Винлоу – натура бунтарская и своенравная. Такая при необходимости солжет – и глазом не моргнет. Пэйшенс Винлоу – это еле сводящая концы с концами актриса и по совместительству воровка. А теперь иди и поговори с друзьями. Держу пари, они скажут, что с этими блестящими качествами из меня получится отличная любовница, но никак не графиня.

Рэмскар устало вздохнул, не скрывая разочарования.

– Значит, ты решаешь не только за меня, но и за моих друзей тоже?

Он был к ней несправедлив. Она всего лишь пыталась предостеречь его от неверного решения.

– Постарайся быть более практичным, Рэм, – взмолилась она. – Через некоторое время ты опомнишься и пожалеешь о своем импульсивном поступке.

– Не думаю, – отрезал Рэмскар. Он приподнялся на постели и подпер голову рукой. – К твоему сведению, я в тебя влюбился.