Порочная луна

— Я знаю! — я зажимаю переносицу большим и указательным пальцами, изо всех сил пытаясь успокоиться. — Я знаю, хорошо? — я повторяю, понижая голос до нормального децибела, когда снова встречаю его ледяной взгляд. — Я облажался, и я не прошу у тебя прощения. Я знаю, что совершал действительно дерьмовые поступки в прошлом, но я пытаюсь это исправить.

Он сжимает челюсть, глядя на меня в ответ, и мускулы на ней проступают.

— Послушай, чувак, я все еще не понимаю всей этой истории с брачными узами, но я забочусь о твоей сестре, — говорю я, пытаясь воззвать к его человечности за фасадом большого злого волка. — Я бы никогда не позволил, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое.

— Как будто ты еще этого не сделал? — усмехается он.

Я провожу рукой по волосам, дергая за пряди.

— Я, блядь, знаю!

Между нами повисает напряженное молчание, мы оба раздражены и затеяли чертово состязание в гляделки. Затем он, наконец, нарушает его, задав вопрос, к которому я совершенно не готова.

— Ты любишь ее?

— Что? — я задыхаюсь, моргая в ответ.

— Это простой вопрос, — рычит Мэдд, все еще глядя на меня сверху вниз. — Ты любишь ее, да или нет?

Мое сердце колотится в груди, в горле образуется комок. Я никогда раньше по-настоящему не задумывался о глубине своих чувств к Эйвери, но я без сомнения знаю, что никогда не испытывал ничего подобного. Я бы отдал свою жизнь за нее в одно мгновение, не задавая вопросов — и если это не любовь, то я не знаю, что это такое.

— Да, — прохрипел я.

Мэдд долго смотрит на меня, словно переваривая мое признание, затем, наконец, натянуто кивает и делает шаг вперед.

— Правильный ответ, — бормочет он, сильно хлопая меня по плечу. — Тебе лучше не облажаться. Если ты это сделаешь, я сам разорву тебе глотку.

Он угрожающе сжимает мое плечо.

— Просто дай мне причину.

Я смотрю на него в ответ, отказываясь отступать от его вызова, даже когда слышу, как распахивается дверь в дом стаи, и чувствую, как сжимается грудь от присутствия моей пары.

— Что случилось? — осторожно спрашивает Эйвери, явно ощущая напряжение в воздухе.

Мы с Мэддом поворачиваемся и смотрим в ее сторону почти одновременно.

— Назначь встречу, — рявкает он. — Кэм получил ответ от своего связного, и он собирается помочь нам разработать план.

Она в шоке отшатывается, сдвинув брови.

— Ого, и что теперь? Ты позволишь ему помочь?

— Просто назначь эту чертову встречу, — ворчит он, поворачивается на пятках и устремляется обратно на кухню.

41

— Ты действительно думаешь, что это сработает? — с надеждой спрашиваю я, оглядываясь на Кэма, идущего рядом со мной, когда мы проходим под бледным светом уличного фонаря.

— Должно сработать, — отвечает он, проводя пальцами по своим темным кудрям, должно быть, в тысячный раз за сегодняшний день.

Все это время мы находились в командном комплексе, разрабатывая стратегию с другими командирами отрядов, как покончить с этим конфликтом с Гильдией раз и навсегда. Единственными перерывами, которые мы делали, были быстрые перекусы в столовой отряда. Солнце село несколько часов назад, и мы, наконец, возвращаемся в лагерь, чтобы немного отдохнуть. Я морально истощена, готовая упасть в постель и проспать до завтрашнего полудня. Что ж, полдень — это долго. Но разве не было бы здорово, если бы у меня была такая роскошь?

Если завтра все пойдет хорошо, то я заслужу несколько дней беспробудного сна и пренебрежения ответственностью. У всех нас будет. Но прямо сейчас я все еще чувствую непреодолимую тяжесть тревоги, давящей на меня, сидящей тяжелой, как якорь, у меня на груди.

— Тебе лучше не играть здесь на обе стороны, — ворчу я, наполовину шутя, но в то же время выражая один из своих самых глубоких страхов.

Независимо от того, что я чувствую к Кэму, доверять ему и посвящать в наши планы — это риск. Я просто надеюсь, что это окупится.

Кэм поворачивает голову набок, бросая на меня недоверчивый взгляд, его брови хмурятся, а губы кривятся в хмурой гримасе.

— Ты хочешь сказать, что все еще мне не доверяешь?

Его резкий тон немедленно заставляет меня защищаться.

— Ты бы сделал это, если бы был на моем месте? — огрызаюсь я, хмурясь в ответ. — Подумай об этом, Кэм. От этого многое зависит.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — усмехается он, качая головой и переводя взгляд на тротуар впереди, как раз в тот момент, когда мы въезжаем на подъездную дорожку к пакхаусу. — Для меня тоже от этого многое зависит. Я понимаю, почему другие, возможно, еще не доверяют мне, но я думал, что мы с тобой прошли через это.

Он резко останавливается, проводит рукой по лицу и поворачивается, чтобы посмотреть за стойло на лес за ним.

— Мне нужно подышать свежим воздухом, — бормочет он, поворачиваясь и топая прочь от дома в сторону леса.

Я просто стою там какое-то время и смотрю, как он уходит, покусывая внутреннюю сторону своей щеки.