Порочная луна

Может быть, Мэтти согласится на эту работу. Мы до сих пор не заполнили вакансию Бена ни на одном официальном посту, и что может быть лучше для парня доказать, что он заслуживает повышения, чем взять на себя ответственность, связанную с предполагаемой должностью? Я делаю мысленную пометку предложить это отцу, когда вхожу в похожую на пещеру темноту своей комнаты, направляясь прямо к письменному столу, чтобы оставить свой ноутбук и допить остаток кофе. Виски становится особенно крепким после последних двух глотков, обжигая мне горло и теплом оседая в животе.

Когда я поворачиваюсь обратно, мой взгляд останавливается на той стороне комнаты, где жил Бен, и знакомое напряжение сжимает мою грудь, когда я тупо смотрю на кровать, в которой он больше никогда не будет спать. Эта пустая кровать подтверждает, почему я это делаю; почему я должен не терять голову в игре.

Ради Бена.

Это больше не просто оборотни, это моя личная миссия — отомстить за убийство моего лучшего друга. Здесь нет места неудачам.

К тому времени, как я возвращаюсь на кухню, Грифф и Адамс уже убрались — надеюсь, присоединятся к своей команде на тренировках, — и вместо них я нахожу там Мэтти, который стоит у кухонного островка и раскладывает стопку крекеров на пластиковом подносе.

— Привет, — приветствует он меня, когда я вхожу, его нетерпеливые голубые глаза встречаются с моими, когда он протягивает руку, чтобы взъерошить каштановые пряди своих волос. — Я слышал, что ты разбираешься с нашей заложницей, но я подумал, что мог бы помочь, приготовив ей еду, если хочешь?

Еще раз, я впечатлен инициативой этого парня. Сохраняя нейтральное выражение лица, я слегка киваю ему.

— Я был бы признателен, спасибо, — отвечаю я.

Я имею в виду, очевидно, что в данный момент он просто пытается поцеловать меня в задницу, но это также работает. Я опускаю взгляд на скудные порции на подносе, и у меня сводит челюсть.

— Поскольку она останется у нас надолго, мы могли бы подумать о том, чтобы дать ей еще немного поесть, — бормочу я. — И еще лучше поддерживай ее в хорошем состоянии.

— Да, конечно, — соглашается Мэтти, показывая большим пальцем через плечо и пятясь к холодильнику. — Я могу приготовить сэндвич или что-нибудь еще очень быстро, если ты дашь мне несколько минут?

Я качаю головой и беру поднос со стойки.

— Нет, пока все в порядке. Мы можем угостить ее чем-нибудь более основательным на ужин.

Мэтти понимающе кивает, когда я отворачиваюсь и направляюсь в подвал, надевая свою холодную, отстраненную маску охотника, прежде чем ввести код от двери и спуститься вниз. Мне нужно остаться здесь на миссии; помнить, какова моя цель. Все это всего лишь средство для достижения цели.

Снимаю ключи от камер предварительного заключения с крючка внутри двери в подвал — потому что я сопротивлялся желанию положить их в карман, когда уходил в прошлый раз, — я щелкаю выключателем наверху тускло освещенной лестницы, освещая свой путь вниз. Камера Луны появляется в поле зрения, когда я спускаюсь на нижнюю ступеньку, и я нахожу ее стоящей в центре и ожидающей меня — руки скрещены на груди, а сердитый взгляд застыл на месте.

— Как поживает мой маленький зверек сегодня утром? — спрашиваю я с притворным энтузиазмом, подходя к решетке ее камеры с подносом и ключами в руке.

Она хмурится еще сильнее, и из ее горла вырывается рычащий звук.

Мои губы кривятся в улыбке. Очевидно, что это прозвище действует на нервы, поэтому с этого момента я обязательно буду использовать его гораздо чаще..

— Иди, прижмись носом к стене, — монотонно приказываю я, мотнув головой в сторону задней стены ее камеры.

— Пошел ты, — рычит она.

— Дерзкая сегодня утром, да? — размышляю я, смерив ее суровым взглядом. Я ненавижу повторяться, но эта девушка, кажется, полна решимости дать отпор при любой возможности. — Прижмись носом к стене, или я не открою дверь, чтобы отдать тебе это, — говорю я, удерживая зрительный контакт и насмешливо покачивая поднос взад-вперед. — Тебе решать.

Она целую минуту смотрит на меня в ответ, ее большие карие глаза горят вызовом. Даже когда она наконец сдается, испуская яростный вздох и разворачиваясь, чтобы потопать в дальний конец камеры, она все еще излучает свирепость. У большинства заключенных проявляются признаки истощения после первых 24 часов, но не у неё. Сломить ее будет непросто.

Волна возбуждения пробегает по мне при мысли об этом.

Луна сердито топает в дальний конец камеры, резко останавливаясь перед стеной.

— Доволен? — она фыркает.

— Нет, — категорично отвечаю я. — Прижми нос к стене, звереныш.

Ее кулаки сжимаются по бокам, мышцы напрягаются, когда она, по-видимому, раздумывает, подчиниться или нет. Она явно чертовски упряма, но было бы глупо позволить этому взять над ней верх, когда на кону еда и вода. Она, должно быть, осознает это и решает выбрать свою битву, потому что она медленно наклоняется ближе к стене, пока кончик ее носа почти не касается бетона, ее поза полна вызова.

Достаточно хорошо.