Порочная преданность (ЛП)

Это идеальная ночь для этого, теплая, но не слишком, небо пылает красками, легкий бриз охлаждает воздух. Снаружи пахнет цветами, нагретой солнцем травой и свежим, чистым воздухом итальянской сельской местности, и когда мы все занимаем свои места за столом, меня снова охватывает чувство, что я хочу сохранить этот момент навсегда. Остаться здесь и никогда не отпускать его.

А что, если мне не придется этого делать?

Это красивая фантазия, над которой трудно не задуматься, пока мы едим. На ужин — бургеры на мягких домашних булочках, с персиками на гриле, бурратой, песто, рукколой и бальзамическим соусом. На гарнир Агнес приготовила тонкие, хрустящие домашние луковые кольца, а также салат и трюфельный айоли для обмакивания. Вино — из поместья, сухое белое, и я наблюдаю за Беллой, пока мы едим: как она оживленно рассказывает Сесилии и Дэнни о своих уроках вождения, как самокритично ведет себя за рулем по дороге домой, как делает комплименты Агнес по поводу ужина. На десерт подают крем-брюле с ягодами сверху, и когда солнце садится и начинают появляться звезды, Белла поднимает глаза и ловит мой взгляд.

Что бы она ни увидела на моем лице, она внезапно затихает. Она постукивает чайной ложкой по десерту, откусывает маленькие кусочки, допивает вино, а затем бросает взгляд на Агнес.

— Тебе помочь прибраться? — Спрашивает она. — Я устала, и у меня немного болит голова. Думаю, все дело в пыли от сегодняшней уборки в библиотеке. Я пойду наверх, как только мы закончим.

Агнес качает головой и бросает на Беллу обеспокоенный взгляд, почти материнский. Меня это пугает, и я понимаю, что все стали заботиться о Белле так же, как я и дети, что она стала для всех нас частью этой семьи.

— Иди наверх — говорит она, махнув рукой на Беллу. — Я приберусь. Габриэль мне поможет. — Она устремляет на меня взгляд, и я смеюсь.

— Конечно.

Белла кивает, кладет салфетку на стол и встает. Я смотрю ей вслед и думаю, что не головная боль заставила ее рано подняться наверх. Думаю, дело в чем-то другом — в том, как опустилось ее лицо, когда она увидела выражение моего.

Я хочу проследить за ней, заставить ее сказать мне, о чем она думает, но знаю, что это не поможет. Если что, это приведет к взрыву, усилит напряжение между нами, вызовет другие проблемы, которых никто из нас не хочет. Мне требуется весь мой самоконтроль, чтобы оставаться внизу и помогать Агнес убирать после ужина, пока все наконец не закончится, и она не уйдет с детьми наверх, чтобы отвести их спать.

Повесив полотенце на железный крючок у раковины, я беру бокал и открытую бутылку вина, оставшиеся после ужина, и выхожу на палубу. Ночь уже остыла, небо очистилось от облаков и усеялось яркими звездами. Пока я наливаю вино в бокал, опираясь на край палубы и глядя на тихую усадьбу, я думаю только об одном: я хочу, чтобы Белла была здесь, рядом со мной.

Я хочу, чтобы она разделила это со мной. Все это. Все, что у меня есть, всю мою жизнь. Она уже стала такой частью всего этого, что потеря ее будет похожа на операцию. Удаление чего-то жизненно важного. Отчасти поэтому мы постоянно танцуем вокруг этого, потому что, если все рухнет, я и все остальные, кому она дорога и нужна, потеряем ее.

Я не могу оправдать то, что я чувствую к ней, когда это так рискованно.

Я делаю еще один долгий глоток вина, размышляя, не стоило ли мне взять с собой что-нибудь покрепче, когда в кармане зажужжал телефон. Это неудивительно, учитывая разницу во времени и тот факт, что в Нью-Йорке сейчас полдень. Не удивительно и то, что звонит мне Джио.

— Алло? — Я отвечаю на звонок, опустив бокал.

— Габриэль. — Тон голоса Джио заставляет меня мгновенно застыть на месте, а кровь леденеет. Джио был моей единственной защитой в течение долгого времени, когда мне не нужно было больше, чем просто он, и я знаю его так давно, что прекрасно понимаю, что означает тон его голоса.

Затишье закончилось, и вот-вот разразится буря.

— Я послал тебе фотографии, — спокойно говорит он, но его голос такой напряженный и жесткий, что у меня все внутри мгновенно завязывается, и я гадаю, что же на них изображено. — Но прежде чем ты проверишь почту, я подумал, что будет лучше, если ты услышишь это от меня.

— Что услышу? — Я опускаюсь на скамейку у перил, кровь шумит в ушах. Случилось что-то плохое. Что именно, я не знаю, потому что все, кого я должен был оберегать, здесь, со мной. Мой разум мечется, пытаясь представить, каким еще способом Игорь мог нанести удар.

— Особняк — твой дом… — Джио делает глубокий вдох. — Люди Игоря нанесли удар. Он сгорел, Габриэль. Части строения, конечно, остались, но… — Он резко выдыхает. — Все внутри уничтожено.

Это похоже на удар, как будто меня ударили. Я чувствую, как на мгновение теряю сознание, гнев захлестывает меня, перекрывая все остальные возможные эмоции. Я не могу говорить, слышу только собственный пульс и учащенное дыхание, пытаясь осознать то, что только что сказал мне Джио.

— Габриэль?