Порочная слабость

— Хочешь знать, что мне нужно? Я сама этого не знала, пока не приехала во Францию. Но теперь, побыв с тобой, я точно знаю, чего хочу. — Она гордо вскинула подбородок. — Я хочу равноправного партнерства. С кем-то, с кем мне хорошо и кому хорошо со мной, кто хочет, чтобы я была рядом. Но при этом я хочу делать свои дела и чтобы мой мужчина делал свои. Мы интересны друг другу тем, чем друг от друга отличаемся. — И вдруг она добавила: — Я не знаю, что говорю. Ты не предложил мне связи. Наоборот, дал мне понять, что я — не то, что тебе требуется.

— Мы из разных миров, — печально кивнул Гай. — Ты любишь быть на виду.

— Ничуть, — ответила она. — Но я люблю получать удовольствие, устраивать вечера и встречаться с друзьями.

— Это не для меня. Я — скучный исследователь и живу тихо.

— И то, что было между нами, — просто краткий жаркий секс? — подхватила она язвительно. — И это тебе тоже чуждо?

Он внимательно посмотрел на нее:

— А тебе?

— Не знаю, хватит ли у меня смелости ответить. — Она закусила губу. — Может, ты первый скажешь?

— Мне нравится, когда ты рядом. Ты научила меня улыбаться тогда, когда весь мой мир рушился, показала мне, что, даже если врачи мне не помогут, я смогу что-то делать и значить в жизни. Признаю, мое сердце панически боится, что ты — вторая Вера, но разум говорит мне, что это не так.

— И ты веришь разуму.

Он кивнул:

— Ты понимаешь мою работу, ты знаешь, что мной движет. Но все будет непросто. Если мое обоняние вернется, я, чтобы выполнить свой бизнес-план, буду работать долгие часы над новыми ароматами. А если нет, со мной будет дьявольски тяжело, пока я не примирюсь со своим состоянием, а это может занять много времени…

— В любых отношениях есть и мед, и деготь. — Эмбер помолчала. — Но ведь ты говоришь, что тебе не нужны отношения со мной.

— Ты говорила то же самое. — Он поймал ее взгляд. — Чего ты хочешь?

Итак, наступил критический момент.

— Мне трудно ответить, — сказала она. — Если я скажу тебе, что хочу долгих отношений с тобой и чтобы весь мир знал, что ты — мой мужчина, ты решишь, что я — обычная пустая светская львица, и отступишься от меня. А если я скажу тебе, что меня устраивает кратковременная связь, горячий секс, я тебе надоем, как надоела твоя бывшая. И так и так — я в проигрыше. — Она вздохнула. — Чего я хочу? Я хочу найти мужчину, который принял бы меня, любил бы меня такой, какая я есть, и не старался бы меня ограничить, контролировать или изменить. Кто понял бы, что я люблю вечера и вечеринки и люблю вести дом и хозяйство.

— Что ты — любимица прессы и домашний ангел?

— Я не ангел, — сухо сказала Эмбер. — Я — это я. Да, я светская львица, бездумная любительница развлечений. Но именно ты показал мне, что во мне есть нечто более глубокое.

Он кивнул:

— Ты не бездумная прожигательница жизни.

— А теперь позволь мне задать тебе тот же вопрос: чего ты хочешь?

— Да, ты права. На этот вопрос трудно ответить, — медленно проговорил Гай. — Я хочу найти женщину, которая бы меня понимала, не сердилась из-за того, что я, увлекаясь работой, иногда замыкаюсь в себе, и не жаловалась бы, что я уделяю ей мало времени. Не требовала бы, чтобы я жил вместе с ней в Париже, Нью-Йорке или Риме. Женщину, которая была бы рада, как и я, делить свое время между замком и парфюмерным домом.

«Что он говорит? Что у них нет будущего? Что он не пойдет на компромисс?»

— А еще я хочу, — продолжал он тихо, — чтобы эта женщина знала, как надо получать удовольствие от жизни, не давала бы мне стать занудой, была бы настолько безумна и импульсивна, чтобы стать для меня одной из моих любимых картин. Чтобы она не надевала дважды одну и ту же пару туфель в течение, скажем, месяца. Чтобы она верила, что можно улыбаться почти в любой ситуации и так побеждать.

В ней вспыхнула надежда. Сейчас он говорил о ней. А из того, как он говорил, явствовало, что он не хочет ее ограничивать, контролировать или изменить.

— Значит, ты рискнул бы попробовать иметь отношения с женщиной, о чьей личной жизни идет дурная слава?

— Если бы она рискнула иметь отношения со мной. — Он помолчал. — И я имею смелость надеяться, что ради меня она отменит свой отъезд и положит свои вещи обратно в мой гардероб.

— Ты уверен, что хочешь этого? И перенесешь, если журналисты будут время от времени собираться у твоего дома?

— Быть с тобой — значит быть на публике. — Он пожал плечами. — Что ж, я привыкну. Но что мне действительно нужно больше всего — это обнять тебя прямо сейчас.

Она улыбнулась:

— Я боялась, что ты мне этого не скажешь.

И через секунду он уже прижимал ее к себе. Его губы слились с ее губами, и он целовал ее так, как если бы вся его жизнь зависела от этого поцелуя.

Оторвавшись от нее, Гай нежно провел рукой по ее лицу:

— Я люблю тебя, Эмбер, действительно люблю. Ты делаешь мой мир светлее.

— Я тоже тебя люблю. Мне кажется, я полюбила тебя, когда ты танцевал со мной на свадьбе твоего брата. Никто никогда так не согревал меня. Я говорила себе, что это только секс, но это не так.

— Конечно нет. Это гораздо глубже. Но раз ты заговорила о сексе…

Эмбер лежала в объятиях Гая.