Порочная страсть

Впрочем, такое положение вещей вполне устраивало Онор. Ей нравилось одной распоряжаться в бараке «Икс». И хотя работа отнимала много сил и почти не оставляла времени на сон, она ни разу не попросила назначить ей в помощь вторую сестру. В конце концов, чем можно заняться в выходные в таком месте, как база номер пятнадцать? Пойти здесь было совершенно некуда. Вечеринки ее не привлекали, загорать она не любила, а поскольку список доступных развлечений этим исчерпывался, Онор предпочитала общество своих подопечных. Печальный пример трех коллег убедил ее, что пациенты чувствуют себя спокойнее, когда в бараке только одна медсестра со своими требованиями и распорядком. Они привыкают к ней, и им не приходится всякий раз перестраиваться с появлением второй сестры. Онор Лангтри ясно понимала, в чем состоит ее долг. Она не воевала с оружием в руках, ей не к лицу было заботиться о собственных интересах или чрезмерно себя баловать. Служить своей стране, когда отечество в опасности, означало для нее трудиться изо всех сил, с полной отдачей, как можно лучше.

Ей никогда не приходило в голову, что, добровольно взяв на себя все заботы о бараке, она утвердила свою власть над пациентами и, возможно, сама того не желая, наносит им вред. У нее не возникало даже тени сомнения, она искренне верила, что поступает правильно. Ее детство и юность прошли счастливо и безмятежно, поэтому она не могла ни почувствовать сердцем, ни постигнуть умом, что способна сделать нищета с такими, как Люс Даггет. Недостаток опыта также мешал ей видеть в истинном свете все хитросплетения жизни барака «Икс», не позволял верно оценить и собственную роль, и отношения с пациентами. Она лишь продолжала следовать избранному пути в полной уверенности, что, работая за двоих, помогает руководству госпиталя обеспечить опытными медсестрами другие отделения. Когда ей был предоставлен месячный отпуск, она без чрезмерных душевных страданий передала дела заменившей ее сестре, а после отпуска просто вернулась к своим обязанностям, начав с того места, на котором остановилась, хотя в бараке появилось много новых лиц.

Обычно ее день начинался с рассветом или незадолго до него. Ей нравилось, что в местных широтах длина светового дня почти не менялась круглый год. К восходу солнца, задолго до дежурных санитаров, приносивших завтрак, она уже вовсю хозяйничала в бараке. Больные еще спали, и сестра Лангтри заваривала утренний чай и выкладывала на тарелки хлеб с маслом, прежде чем объявить подъем. Мужчины отправлялись в баню принять душ и побриться, а Онор приводила в порядок санитарную комнату и подсобку. Если дежурные не приходили, сестра Лангтри сама готовила завтрак, около восьми часов вместе с пациентами завтракала, затем строго следила, чтобы соблюдался дневной распорядок: помогала заправить постели, наблюдала, как мужчины высокого роста вроде Нила или Люса расправляют москитные сетки и укладывают затейливыми складками в манере Жака Фата. Это было требование старшей медсестры. Всем было хорошо известно: если она нагрянет в барак с проверкой и увидит, что сетки уложены надлежащим образом, то на все остальное не обратит внимания.

В палате, где все больные ходячие, поддержание чистоты не представляло сложности и не требовало участия санитаров. Под наблюдением сестры Лангтри пациенты сами делали уборку в отделении.

Мелкие недоделки, допущенные при строительстве барака, были давно успешно устранены. Нилу как офицеру предоставили отдельную спальню – старую процедурную, небольшую – шесть на восемь футов комнатку, – примыкавшую к крошечному кабинету сестры Лангтри. Никто из пациентов барака в помощи врачей не нуждался, а психиатра, который лечил бы болезни души, а не тела, в госпитале на пятнадцатой базе не было, поэтому в процедурной обычно размещали офицеров, изредка поступавших в отделение. Если сестре Лангтри приходилось бороться с мелкими, но неотвязными напастями вроде опоясывающего лишая, фурункулов, кожных язв или экземы, она пользовалась своим кабинетом. При рецидивах малярии и всевозможных тропических кишечных инфекциях за больными ухаживали в палате, а в особо тяжелых случаях их переводили в другие отделения, оснащенные всем необходимым.