Порочнее ада

- Нет, что ты, - неуклюже возразил Джос. - Не будь таким ранимым.

Шейн нагнулся вперед, удерживая руками Диди за плечи, чтобы девушка не загораживала ему Форбса.

- Вы стыдились быть вместе с матерью, - сказал он. - А почему?

- Не знаю... - Форбс замялся. - Пожалуй, так случалось, когда мы были втроем - папа, мама и я. Я ощущал тяжесть. Папа всегда старался соответствовать заданному образу. Будучи отцом, он словно играл роль. И так до сих пор. Он играет роль строгого справедливого отца. Я играю отбившегося от рук сына. И мы оба понимаем, что это только игра, что в действительности все не так.

- Вы думаете, что на самом деле он не ваш отец?

- Нет, я не это имел в виду. Я хотел...

Он осекся и уставился на Шейна. Все внимательно следили за Форбсом.

- Черт бы меня побрал, - произнес он с расстановкой.

- Я возражаю, - вмешался Джос. - Цецилия была не из тех женщин, которая вступила бы во внебрачную связь.

- Замолчите! - накинулась на него Кандида. - Что вы понимаете в людях?

- Она была моей сестрой, черт побери! Пусть особой любовью их брак не отличался, но она хорошо знала значение слова "долг".

- О, да, конечно, - язвительно заметила Кандида. - Насколько я знаю со слов Уолтера, благосостояние Деспардов держалось только на Холлэме. Без него вы давно пошли бы по миру.

В дверь постучали. Стук услышали только Шейн и Тим О'Рурке, остальные были слишком поглощены беседой. О'Рурке открыл дверь и впустил незнакомого невысокого мужчину в очках с черной оправой и седыми волосами, разделенными посередине пробором. О'Рурке что-то шепнул ему на ухо. Незнакомец пожал плечами.

- Вот почему вам было так трудно соответствовать идеалу отца, назидательно говорила Форбсу Кандида. - И вот почему вы были в таком восторге от Рути и её окружения. Просто они являлись самыми полными антиподами Форбсу Холлэму-старшему.

- Помню, однажды я приехал домой во время школьных каникул, задумчиво заговорил Форбс. - И случайно наткнулся на её дневник. Знай я, что это дневник, я не стал бы читать его. С виду же это была простая ученическая тетрадь. А, начав читать, я уже не мог остановиться. Там было описано все, что происходило с ней после вступления в брак. Сначала все шло довольно ровно, потом вдруг сам тон изложения резко изменился. Вроде бы все то же самое, но её отношение к привычным событиям стало более восторженным. Например, она описывала катание на лодке или поход за земляникой в компании друзей. А после того, на отдельной строке вдруг появлялся восклицательный знак. Или два. А однажды, после описания пикника на острове следовали аж целых три восклицательных знака. Многие годы я даже не задумывался, что бы они значили. Ведь эти события были ещё до того, как я появился на свет. Мне и в голову не приходило, что подразумевалось под этими знаками.

- Вы не позволяли себе задумываться над этим, - поправил его Шейн. Потому что, стоило бы вам отсчитать девять месяцев от одного из восклицательных знаков, и вы получили бы дату своего рождения.

Воцарилось гробовое молчание. О'Рурке снова открыл входную дверь. Держа в руке маленький чемоданчик, в комнату вошел Форбс Холлэм-старший. Выглядел он столь же уставшим, как и остальные, хотя очевидно по другой причине.

- Что все это значит? - резко спросил он. Потом огляделся и столь же резко добавил. - Надень рубашку, Форбс!

- Какая разница? - протянул Форбс.

Шейн встал и потянулся.

- Ночь прошла, - сказал он. - Делайте, что велит отец, Форбс. Оденьтесь. Если кто-нибудь хочет ещё выпить, поторопитесь - бар закрывается.

- Перкинс! - воскликнул Холлэм, впервые заметив президента соперничающей компании. - А что вы здесь делаете?

- Меня не спрашивайте, - пожал плечами Перкинс. - Пусть Шейн вам скажет.

Шейн ухмыльнулся.

- Ему просто стало любопытно, может ли кое-что из того, что я собираюсь рассказать, стоить восьми тысяч. Примерно с половины второго мы ни разу не упомянули досье Т-239,сейчас же я собираюсь вернуться к этой скучной теме и немного поговорить о краске. Разве вы ещё не поняли, что вашу компанию собираются надуть, мистер Перкинс?

Слова прозвучали резко, как удар хлыста. В глазах бостонского магната, который взметнул голову и посмотрел на Кандиду, появилась угроза.

Шейн подключил к розетке прибор, который принес Тим О'Рурке. Затем вставил в него ролик с микропленкой, который нашел в спальне у Кандиды. Тим О'Рурке заправил конец пленки в проекционное устройство и включил прибор.

- В том, что Т-239 - замечательная краска, сомнений ни у кого нет, заговорил Шейн. - Но одна фраза Форбса, произнесенная им пару дней назад, все это время грызла меня, не давая покоя. Он тогда сказал, что существовала более ранняя разновидность этой краски. Она тоже не облупливалась, но по истечении некоторого времени, под действием непогоды, резко желтела. Возможно, её формула не слишком отличалась от окончательного варианта.

Он покрутил рукоятку проектора, пока не нашел нужную страницу.

- Деспард, вы у нас занимаетесь внедрением и, значит, должны помнить, чем отличался предыдущий вариант. Взгляните на это.