Порочное искушение (ЛП)

Даже когда я покидаю дом Масео, мне трудно выкинуть Беллу из своих мыслей. Что-то в ее облике затронуло мое сердце так, как не затрагивало уже давно. Я никогда не был тем человеком, который считает себя белым рыцарем, спасителем попавших в беду дам, которому нравится играть роль героя. Но я не могу вспомнить, чтобы когда-нибудь видел кого-то, кто был бы так расстроен, как она. Звук заикающихся всхлипов, который она издавала, когда все еще прижималась ко мне, прежде чем отпрыгнуть, словно я причинил ей боль, не выходит у меня из головы с тех пор, как я его услышал.

Жалость. Это та эмоция, на которую я ориентируюсь, и та, которую я говорю себе, что чувствую. Мне жаль ее, потому что, насколько я понимаю, старый способ организации браков устарел. На мой взгляд, Масео должен оставить ее в покое до тех пор, пока она не захочет выйти замуж — если она вообще когда-нибудь захочет.

В высокопоставленных семьях, среди донов и подначальных, это более разумно, хотя и остается, на мой взгляд, архаичной практикой. Этим семьям необходимо заключать союзы с другими ради власти, используя дочерей для заключения соглашений, чтобы прикрывать друг друга и делиться прибылью в бизнесе. Им нужны наследники, чтобы обеспечить продолжение империи после того, как доны, боссы и консильери умрут и будут похоронены. Но Масео и его семье это не нужно. У него фамилия Д'Амелио, он дальний кузен дона, а не тот, кому нужно сохранить свое будущее, выдавая дочь замуж за того, кто предложит наибольшую цену. Сама мысль об этом отвратительна. И очевидно, что его интерес финансовый, он достаточно быстро изменил свое мнение о том, чтобы позволить ей работать на меня, когда я дал понять, что речь идет о деньгах.

Его жадность сделала его человеком, готовым рисковать в бизнесе, и тем, кто обеспечивает надежную защиту своих активов. Он хороший деловой партнер, но после сегодняшнего дня он стал мне совершенно неприятен на личном уровне. Надеюсь, ради самой Беллы, она примет мое предложение завтра вечером. Это либо даст ей время смириться с требованиями отца, либо работа понравится ей настолько, что она захочет остаться на постоянной основе. В таком случае мы разберемся, что это значит, когда придет время, но я не могу не надеяться, что в итоге она захочет поступить именно так. Это было бы хорошо для моих детей. Хорошо для семьи в целом.

А после последних четырех лет нам нужно что-то хорошее в жизни.

Я сворачиваю на длинную гравийную дорожку, которая ведет к моему дому, стоящему на значительном расстоянии от дороги и окруженному высокими деревьями. Это величественный трехэтажный кирпичный георгианский дом, не особняк, но красивый, с богатой историей и достаточно комфортный, чтобы растить в нем семью. Моя жена влюбилась в него вскоре после нашей свадьбы, а я был счастлив купить дом без излишней вычурности. Мне нравятся роскошные автомобили, я ценю хорошо сидящий костюм и изысканную еду, но я не люблю выставлять свое богатство напоказ, как это делают другие.

Припарковав машину, я бросаю ключи на приборную панель, зная, что Альдо рано или поздно придет и поставит ее в гараж. Альдо управляет территорией, присматривая за садовниками и обслуживающим персоналом, который то появляется, то исчезает, а его жена, Агнес, управляет домом для меня. Они с Альдо живут в коттедже на территории дома уже столько лет, сколько и я здесь живу, в небольшом доме с двумя спальнями, расположенном на значительном расстоянии от основного дома. Последние четыре года она по мере сил подменяла мать детей, помогая мне во всем, когда меня не было дома. Но она стареет, и я знаю, что помощь была бы очень кстати. В доме есть еще две домработницы, которые приходят каждую неделю, но Агнес — территориальная хозяйка и предпочитает все делать сама, насколько это возможно.

Как только я захожу в дом и закрываю дверь, я слышу звук двух пар маленьких ножек, бегущих навстречу мне. Раздается крик:

— Папа! Папа, ты дома! — А затем маленький девятилетний мальчуган бросается в меня головой вперед, а его одиннадцатилетняя сестра следом.

— Привет, Дэнни. — Я крепко сжимаю его, ненадолго поднимая с пола, затем отпуская сына и наклоняясь, чтобы обнять дочь. Сесилия тише своего брата, более сдержанна во всех отношениях, включая привязанность. Она стала такой с тех пор, как умерла ее мать, и я думаю о Белле, надеясь снова, что она примет мое предложение. Кто-то еще в доме, кто-то помимо Агнес, кто будет проводить с ней время изо дня в день, будет полезен для Сесилии. Это должно помочь ей выйти из своей скорлупы.

— Агнес на кухне, — серьезно сообщает мне Сесилия, когда я расстегиваю манжеты и закатываю рукава, следуя за ней и Дэнни, когда она ведет нас в этом направлении. — Она готовит жаркое на ужин.

— Правда? Надеюсь, ты ей помогала?

Сесилия кивает.

— Она разрешила мне нарезать морковь и лук. А Дэнни разрешила приправить мясо. — Она морщит нос. — Надеюсь, он хорошо поработал.