Порочное искушение (ЛП)

Еще одна удивительная вещь то, что происходит после ужина. Агнес нигде не видно, и я предположила, что она на кухне, ждет, когда принесут другие блюда. Но вместо этого Габриэль встает, когда мы уже закончили есть, и жестом просит детей помочь ему убрать тарелки. Я сижу в замешательстве, не решаясь помочь, ошеломленная тем, что этот человек хоть что-то делает для себя. Когда он возвращается с десертом — маленькой миской заварного крема со свежими ягодами для каждого, я не могу вымолвить ничего, кроме неловкой благодарности.

— Агнес и ее муж ужинают с нами несколько раз в неделю, — объясняет Габриэль, садясь за десерт, и я краснею, понимая, как явно проявилось мое замешательство. — В остальное время они возвращаются домой в конце дня. Агнес может быть немного упрямой, когда дело доходит до этого, но я считаю правильным, что все мои сотрудники уходят в конце обычного рабочего дня. Это касается и тебя, Белла: кроме того, что ты готовишь Дэнни и Сесилию ко сну в конце вечера и присматриваешь за всем, что им нужно, ты фактически уходишь, как только я возвращаюсь домой. Я был бы рад, если бы ты участвовала в ужине или проводила с нами вечера, но ты, конечно, не обязана.

Его тон формален, но в нем есть теплота, которая дает мне понять, что он искренен.

— Мне нравится, когда Дэнни и Сесилия помогают по мере возможности, — добавляет он. — Им полезно чувствовать себя способными и независимыми.

Подспудный тон под этими словами понятен — Габриэль любит своих детей, но не хочет их опекать. Как человек, которого всю жизнь опекали, но который никогда не чувствовал себя по-настоящему любимым, я могу это оценить. Я чувствую, что они будут счастливее, когда станут взрослыми, зная, что отец очень заботится о них, но хочет, чтобы они могли стоять на своих собственных ногах.

Мне нравится, что он применяет это и к Сесилии. Он хочет, чтобы не только Дэнни вырос самостоятельным, но и его дочь. Это только подчеркивает мою мысль о том, что Сесилию не будут толкать на брак по расчету, девушка, выросшая с таким воспитанием, не станет тихо уходить в подобную ситуацию. И Габриэль, я думаю, достаточно умен, чтобы это понять.

За ужином я съела не так много, как следовало бы, но половину десерта осилила, откусывая маленькими кусочками и пытаясь унять нервную тошноту в желудке. Если Габриэль и замечает это, то ничего не говорит, убирая десерт, а затем возвращается в столовую, где я все еще сижу, сложив руки на коленях.

— Я займусь уборкой и уложу детей спать сегодня вечером, — говорит он, бросая на меня взгляд, который заставляет меня думать, что он знает, что мне нужна минута, чтобы адаптироваться. — Проведи вечер так, как тебе нравится, Белла. К своим официальным обязанностям ты сможешь приступить утром.

Я благодарно киваю, вставая из-за стола.

— Спасибо, — говорю я. — Думаю, я просто рано лягу. Постараюсь отдохнуть перед завтрашним днем.

— Это хорошая идея. Сейчас, летом, дети ложатся спать немного позже, чем обычно, но ты все равно можешь ожидать, что они встанут около восьми или восьми тридцати. Агнес занимается приготовлением завтрака, но ты можешь помочь ей подать его и проследить за трапезой. — Габриэль сделал паузу, медленно вздохнув. — Уверен, что все это ошеломляет, — добавляет он. — Но ты быстро освоишься. Я знаю, что потребуется время, чтобы привыкнуть к распорядку, так что не волнуйтесь, если поначалу будешь делать ошибки. Агнес с радостью поможет, и со временем ты расслабишься, и все это будет казаться второй натурой.

Я удивляюсь, чувствуя, как под веками наворачиваются слезы от его терпения. В конце концов, он нанял меня для выполнения работы, и у него есть достаточно времени, чтобы помочь приспособиться мне к этой новой работе. Не могу представить, чтобы все работодатели были такими.

Габриэль оставляет меня на кухне, а я отправляюсь наверх. Это моя первая ночь вдали от дома, и я встаю у окна, любуясь видом на передний двор. Полумесячная подъездная дорожка перед домом сейчас пуста, гравий ровный. Дорожка ведет к кустам деревьев, отгораживая дом от дороги, от всех, кто может проехать мимо. Я чувствую умиротворение от того, что дом спрятан, и опускаю занавеску. У меня нет причин думать, что кто-то войдет в мою комнату, но я все равно иду и запираю дверь, прежде чем начать раздеваться и складывать одежду перед тем, как забрести в ванную.

Увидев ее, я еще больше поблагодарила Габриэля за то, что он выделил мне именно эту комнату. Здесь есть большой душ и ванна на когтистых ножках, и я иду к шкафу, где ранее распаковывала свои туалетные принадлежности, и нахожу флакон жасминового масла для ванны. Я включаю горячую воду, наливаю в нее щедрое количество масла и вздыхаю, когда ароматный запах начинает заполнять ванную, а воздух становится теплым от воды.