Порочное искушение

— Наверное, им это понравится. Кстати, это одна из тех вещей, которые мне в тебе больше всего нравятся, — добавляет она. — То, как сильно ты о них заботишься.

Я задерживаю дыхание, когда ее взгляд ловит мой, и признание погружается глубже, чем она думает. Я говорю себе, что это всего лишь случайное замечание, фигура речи, но то, как она это сказала, остается со мной, отдаваясь эхом в моих ушах. Одна из тех вещей, которые мне больше всего в тебе нравятся.

Я хочу спросить ее, что еще ей нравится во мне. Что еще есть в этом списке. Но вместо этого я слышу, как спрашиваю что-то другое.

— Я бы подумал, что ты захочешь, чтобы я ушел. Застать тебя здесь в таком виде… — Я делаю движение в ее сторону, не зная, как описать ее в этот момент. — В купальнике, — неловко заканчиваю я. Между нами как минимум два расстояния, и я считаю каждый сантиметр, потому что мне так хочется быть ближе к ней. Я с болью осознаю, что если один из нас хоть немного придвинется к другому, то я смогу наконец дотронуться до нее. — Я не хотел на тебя пялиться, — добавляю я, чувствуя необходимость как-то извиниться. Чтобы она знала, что я не хотел на нее глазеть, и что я понимаю, как она себя чувствует из-за этого.

— Я знаю. — Белла сглатывает, и я вижу движение в ее длинном, изящном горле.

— Почему ты пришла сюда? — Это вопрос, который я не уверен, что имею право задавать. Я знаю, что она не решалась рассказать мне вообще ничего, больше, чем мне было необходимо знать, имея ее под своей крышей. Но в то же время она рассказала мне часть того, что произошло. Она видела, как я заступаюсь за нее перед ее отцом. Она спала в моей постели.

И я хочу знать о ней больше. Я хочу знать, о чем она думает, что чувствует, чтобы я мог помочь ей, в какой бы форме это ни происходило.

Белла закусывает губу и снова проводит руками по воде.

— Мой психиатр посоветовала мне это, — наконец говорит она. — Она думает, что я должна попробовать что-то подобное, когда останусь одна. Она предположила, что, возможно, это подтолкнет меня к большему прогрессу.

Я поморщился.

— А потом я все испортил, застав тебя здесь.

Она смеется, и это меня удивляет. Это последняя реакция, которую я мог ожидать на такое заявление.

— Нет, если что, я думаю, это уже прогресс, верно? Впервые я выхожу из своей спальни в таком маленьком количестве одежды с тех пор, как… с тех пор как… и в итоге разделяю ночное купание с таким же плохо одетым мужчиной. — Она снова смеется. — Он не проявляет ко мне никакого интереса, но, возможно, именно поэтому это срабатывает.

Кровь шумит в ушах, и мне приходится заставлять себя думать здраво, стараться реагировать бесстрастно. Так, как я должен реагировать, учитывая тот факт, что Белла почему-то считает, что она мне совершенно неинтересна. Но я явно задерживаюсь на секунду, чтобы сгладить свое выражение и скрыть, о чем я думаю, потому что вижу, как меняется выражение ее лица.

Между ее бровями появляется небольшая линия.

— Ты не хочешь, да? — Тихо спрашивает она, ее голос внезапно становится хриплым, густым. — Ты сказал, что тебя не интересует ничего романтического, ни с кем.

— Нет. — Это достаточно легко сказать, потому что это правда. Я уже дюжину раз прокручивал в голове, по крайней мере, то, что касается ее, и почему она заслуживает лучшего, чем я. Я не могу дать ни одной женщине настоящих отношений, больше — особенно Белле. Не те отношения, которые должны быть у нее.

Она быстро кивает, на ее губах появляется улыбка.

— Хорошо, — говорит она с легким смешком. — Не думаю, что я смогла бы это сделать, если бы ты пытался меня соблазнить.

Я моргаю, на мгновение смущаясь, и тут Белла проводит рукой по воде, обдавая меня брызгами.

Она отпрыгивает назад, смеясь, и я знаю, что лучше не поощрять это. Я знаю, что сейчас мне следует объяснить, что я чувствую, извиниться за неоднозначные сигналы, извиниться за то, что я вообще ее хочу. Но Белла смеется, улыбка на ее лице, легкомысленная и игривая, впервые за все время, что я ее знаю, как будто уединение этой ночи открыло в ней что-то и дало ей разрешение быть самой собой. Как будто она ненадолго потеряла свой страх и вспомнила, как быть счастливой.

Желание горячо бурлит у меня в животе, когда я брызгаю ей в спину, двигаясь по бассейну к ней. Она отвечает мне еще одним, пригибаясь и смеясь, уворачиваясь от меня, хотя между нами остается достаточно пространства, чтобы я не рисковал случайно коснуться ее. Она снова брызгает на меня, обливаясь, а затем плывет к стене, ступая по воде, пока я снова брызгаю на нее, следуя за ней.

В нескольких дюймах от нее я останавливаюсь, и вода оседает между нами. Ее волосы намокли и откинуты назад с лица, голубые глаза огромны. Она держится за бортики уступа, сидя на нем спиной к краю бассейна, а у меня пульс бьется в горле.

— Ты снова смотришь на меня так, — шепчет она, ее голос настолько тихий, что я почти не понимаю, что она говорит. Но не совсем.