Порочное искушение

— Я начала думать об этом недавно, — тихо говорит она, делая медленный вдох. — И еще больше я задумалась об этом после встречи с психиатром. Я обедала с Кларой, и некоторые вещи, которые она сказала, заставили меня задуматься об этом еще больше. И тогда… — Она поднимает на меня глаза. — Я хочу, чтобы у меня были отношения, в конце концов. Ты сделал все это, чтобы помочь мне стать независимой. Чтобы избежать брака по расчету. Ты дал мне работу. Мои собственные банковские счета. Ты учишь меня водить машину. И…

При мысли о том, что кто-то другой может прикоснуться к Белле, у меня в животе все сворачивается. При мысли о том, что кто-то другой вообще может быть с ней. Я достаточно долго пробыл здесь, чтобы знать, что такое ревность, и чувствую, как она раскаляется до бела по моим венам при одной только возможности того, что она кого-то хочет.

Но у меня нет права на ревность. Не с ней. Не после того, что я только что сказал.

— Я не хочу чувствовать себя сломленной — шепчет Белла. — Прошлой ночью ты дал мне первый намек на то, что, возможно, мне не придется этого делать. Я никогда не думала, что смогу сделать что-то подобное, и что мне это понравится, и будет так… невероятно. — Она смотрит на меня из-под ресниц, ее дыхание учащается, и я чувствую, как возбуждение пронзает меня, а мой член мгновенно напрягается. Она оказывает на меня неоспоримое воздействие, и так близко, слыша это, невозможно контролировать.

Я должен сказать ей, что со временем это, конечно, возможно. Что с правильным, терпеливым человеком она сможет преодолеть все эти страхи. Но я не могу вымолвить и слова, потому что мысль о том, что какой-то другой мужчина может помочь Белле справиться с ее проблемами в интимной жизни, вызывает во мне ревность, и я не могу ее остановить.

— Ты уже так много мне помог, — шепчет она. — Возможно, ты сможешь помочь мне еще одним способом.

Я напрягаюсь, смотрю на нее сверху вниз, внезапно насторожившись.

— Как? — Мой голос звучит хрипло в горле, во рту пересохло. Я не хочу представлять, что она имеет в виду то, как это звучит, потому что мой контроль кажется очень тонким, и я не могу позволить ему сломаться. Только не с ней. — Тебе придется объяснить, Белла.

Она тяжело сглатывает.

— Я знаю, что ты хочешь меня, — шепчет она, все еще глядя на меня из-под длинных ресниц, почти застенчиво, бросая вызов словам, вылетающим из ее рта. — И я не могу притворяться, что не хочу тебя. Не после прошлой ночи. Если мы… — Ее голос слегка дрожит. — Если бы мы договорились, что у нас нет никаких обязательств и что мы просто друзья, ты бы мог…

Я застыл, слушая, как она делает еще один дрожащий вдох, явно набираясь смелости, чтобы закончить.

— Ты мог бы… помочь мне справиться с моим отвращением к прикосновениям. — Она нервно облизывает губы, и от этого зрелища меня бросает в дрожь, становится трудно дышать. — Мы могли бы начать понемногу, пока…

На мгновение я не могу придумать, что сказать. В моем мозгу все перепуталось, я не могу правильно подобрать слова, чтобы ответить ей. Отчаянное желание сказать «да» на все и вся воюет с практичностью: действительно ли это хорошая идея.

Мой разум говорит мне, что все может пойти ужасно плохо, а тем временем мой пульсирующий член напоминает мне обо всех способах, которыми это будет чертовски правильно. Не говоря уже о том, что какая-то давно похороненная, извращенная часть меня ужасно, основательно возбуждается от идеи научить ее. Делать каждый маленький шаг в ее сексуальном образовании вместе, бит за битом, пока она будет открываться мне во всех смыслах. Динамика этого заставляет меня чувствовать оцепенение от возбуждения, вся кровь в моем теле приливает к члену.

Белла опускает глаза, ее щеки краснеют, когда она прижимается к стене.

— Прости, — пробормотала она, явно восприняв мой шок как отказ. — Я не должна была думать…

— Я не говорю тебе нет, — умудряюсь выдавить я, и ее глаза снова встречаются с моими, нервные и полные слабой надежды, отчего мне кажется, что я сейчас сойду с ума. — Я просто… нам нужно прояснить, чего ты хочешь, Белла. Что мы здесь делаем.

— Хорошо, — нервно пробормотала она, прикусив губу. — Что ты хочешь знать?

Я делаю глубокий, медленный вдох, пытаясь упорядочить свои мысли, забыть о пульсирующем члене и сосредоточиться на важных моментах, на том, что я должен понять, чтобы не облажаться и случайно не причинить ей боль. Мне приходит в голову, что я должен пойти и запереть дверь, но сюда никто не спускается, кроме меня, а Агнес не будет убираться, пока знает, что я все еще здесь только после того, как увидит меня за завтраком. Все это проносится у меня в голове, но на самом деле я не могу оторваться от нее. Я в дюйме от нее, достаточно близко, чтобы чувствовать жар, исходящий от ее кожи, ощущать сладкий аромат ее пота и мыла, и я не смог бы пошевелиться, если бы вся эта гребаная комната горела.