Порочное искушение

Я ожидала, что он появится на обычном транспорте богатого мафиози — презентабельной машине или внедорожнике с водителем, всегда черном, с сильно тонированными стеклами. Не думаю, что мне доводилось сталкиваться с теми, кто сам водит машину. Но вместо этого на нашей подъездной дорожке стоит яркий, вишнево-красный Феррари, в котором никого нет. Он сверкает в лучах раннего вечера, гладкий и великолепный, символ чистой роскоши и явный намек на то, какими деньгами располагает мужчина, с которым я проведу вечер. Но в нем есть классическая элегантность, которую я могу оценить, что-то, что говорит мне о том, что этот человек предпочитает стиль, а не чрезмерную демонстрацию богатства ради него самого. Это заставляет меня любить его немного больше, видя его вкус к предметам роскоши и тот факт, что он сам водит машину.

— На нее стоит посмотреть, не так ли? — Мужской голос доносится слева от меня, и мне приходит в голову, что я до сих пор не знаю его имени.

— Нас еще не представили друг другу. — Я поворачиваюсь к нему, чуть плотнее натягивая на себя шаль. — Мой отец не сказал мне твоего имени. Ты должен знать мое — Белла.

Он улыбается.

— Прости, Белла. Это было грубо с моей стороны. Габриэль Эспозито. — Он протягивает руку. — К твоим услугам.

Я вздрогнула и потянулась, чтобы быстро пожать его руку, прежде чем отнять свою. Его рука кажется гладкой и прохладной, его длинные пальцы касаются моих, и мой живот скручивается, когда я быстро отступаю назад. От этого прикосновения меня пробирает дрожь, и я изо всех сил стараюсь ее скрыть. Если он и замечает, то достаточно вежлив, чтобы не говорить об этом.

— Приятно познакомиться с тобой. Снова.

Габриэль смеется.

— Это лучше, чем в первый раз, — соглашается он. — Во-первых, в конце будет ужин. — Он машет рукой в сторону машины. — Поехали?

Я киваю, понимая, что мы уже несколько минут неловко стоим на ступеньках. Я спускаюсь к ожидающему нас автомобилю, и чем ближе мы подходим, тем больше он меня впечатляет. Он великолепен, начиная с вишнево-красного блеска и заканчивая мягкой, маслянистой кожей салона. Я чувствую слабый трепет при мысли о том, что мне предстоит прокатиться в нем, и это само по себе заставляет меня испытывать смесь нервозности и небольшого прилива счастья. Давно уже ничто не вызывало у меня чувства восторга. Даже эта малость вселяет в меня надежду, что, возможно, все начинает становиться хотя бы немножечко лучше.

Но это чувство исчезает, как только я вспоминаю, что, хотя я и не собираюсь никуда идти на этом свидании, в конце концов отец заставит меня сказать кому-то "да". И это заставляет меня рухнуть обратно вниз, в глубины того безнадежного ужаса, который тяготит меня каждую минуту каждого дня.

Габриэль открывает передо мной дверь.

— Ты выглядишь так, будто никогда не видела Феррари, — говорит он со смехом, и я бросаю на него овечий взгляд.

— Не видела. Во всяком случае, не вживую. Автомобили не очень-то нравятся моему отцу. — Я провожу рукой по краю сиденья под собой. Он такой мягкий. — Не то, на что он предпочитает тратить свои деньги.

Габриэль усмехается, перебирается на водительское сиденье и заводит машину. Двигатель урчит, и он смотрит на меня.

— Может быть, позже я покажу тебе, на что она способна.

Вроде бы безобидное заявление, но я чувствую, как сразу же напрягаюсь от того, что может быть воспринято как флирт. Я не хочу вести его за собой, не тогда, когда знаю, что в конце вечера откажусь от его предложения. Он кажется достаточно милым, более милым, чем большинство мужчин, которых я встречала, и мне кажется неправильным высказывать ему какие-то идеи, которые я не собираюсь реализовывать.

А что, если так и будет? На мгновение я допускаю мысль Клары, что лучше принять предложение от мужчины, который хотя бы уважает меня настолько, чтобы спросить лично, а не зацикливаться на одном из вариантов моего отца. Я украдкой бросаю взгляд на Габриэля, раздумывая. Он красив, джентльмен и кажется добрым. Судя по его автомобилю, он явно достаточно богат, и мой отец, вероятно, будет очень доволен, если я выберу его в качестве потенциальной пары. Но я вспоминаю, как он пожимал мне руку на крыльце, и как мгновенно я почувствовала, что моя кожа соприкоснулась с его. Чувство паники, мгновенно поднявшееся во мне, чуть не заставило меня бежать обратно в дом. Мне потребовалось все, чтобы продолжать идти к машине, вместо того чтобы сказать ему, что мне жаль и я не могу этого сделать.

Рукопожатие — это миллион миль от всего того, что мне нужно делать с мужчиной, за которого я выйду замуж. Вещи, которые заставляют меня чувствовать себя так, будто я сейчас рассыплюсь на тысячу кусочков, пытаясь представить, как я вообще смогу это сделать. И никто не хочет иметь с этим дело. Ни с этим, ни с кошмарами, ни со всеми остальными мелкими реакциями, которые окрашивают каждый мой день, каждый раз, когда что-то напоминает мне о том ужасном дне и ночи.