Порочное Наваждение (СИ)

Я молчала. Щёки Алексея раздувались, а глаза наполнялись яростью, возможно он правда так сильно меня ненавидел. А я ведь правда даже не догадывалась о его существовании.

Жизнь ломает, сильнейших ставит на колени, но они могут подняться, и да, я тоже поднялся! Хоть среди таких, как ты и твой ненаглядный любимый Тимур, был слабым, слабой калекой! Но я смог! Я доказал самому себе что что-то стою! А твой муж слабак! Он всю жизнь на коленях, потому что раньше без отца, а сейчас без своего деда, пустое место! Ты так не находишь?

Я молчала. Слова застряли в горле. Я понимала одно. С ним бесполезно говорить, а тем более спорить. Лёша болен, по другому его поведение назвать нельзя.

- Молчишь, сестра? Молчи, систер, молчи! Я когда тебя впервые увидел вживую, когда, Вахид сказал тебе мой адрес, понял, самое сложное это делать вид что ты ничего не знаешь, когда тебе известно даже больше чем надо! Я очень хотел рассказать тебе правду, как тебя используют! Какие проблемы с законом начались у Джамалова, а он всё равно умирал, и чтобы не подставить своего драгоценного сыночка, перевёл деньги на тебя, но вместе с деньгами и случайно все активы и апшоры!!!!!!!!!!!! Ты веришь в любовь Тимура? Он голодранец на данный момент, а ты богатая дама! Что касается золота, Джамалов пока ты спала снял твои отпечатки пальцев и сделал их ключом в ячейке где оно и Филя! Поэтому ты так резко стала все нужна! Почему до этого Смоленская ты ни особо была кому-то нужна! Не задумывалась?

Я продолжала молчать.

- Поэтому без глупостей, с утра мы летим в Гонконг! Ты сейчас подписываешь мне бумагу, что всем распоряжаюсь я и я передаю антидот твоему ненаглядному! Поняла? Ты умный человек систер, думаю ссориться нам не надо!

Перехватывает в один миг дыхание. Как правило самые сильные это самые тихие и спокойные люди, сейчас это было про моего брата. Сколько лет он вынашивал этот план, предугадывал, думал, просчитывал ходы и вот добился своего.

- Я не могу ничего подписывать, это не мои деньги и не моё золото, я не имею права им распоряжаться!

Лёша вздыхает.

- Значит не говорились! А зря! Очень жаль, систер! Я рассчитывал на твою благоразумность! Смотри! Вот сюда!

Он достаёт телефон и показывает мне на расстоянии вытянутой руки. У меня всё замирает внутри. Там на диване в каком-то кабинете обитой белой кожей, лежит Тимур. Его лицо бледное, а глаза полуприоткрыты… Вокруг него суетятся какие-то люди, и я вижу молодого мужчину в белом, который склоняется к нему. Этот Батый, тот самый человек кто похитил меня. Сердце бьётся как безумное, удар за ударом, а внутри становится холодно.

- Это опять твои махинации? Фотошоп?

В моём голосе столько надежды, но что-то мне подсказывает что на этот раз всё не так, а гораздо серьёзнее.

- Нет! – спокойно отвечает Лёша. – Это ни фотошоп, а диоксин, самый опасный яд в истории человечества, чтобы убить взрослого человека требуется всего пятьдесят микрограммов. Я ввёл сорок, теперь думай сама! А вот это!

Он ловким движением достаёт какой-то закрытый шприц и крутит им передо мной, перед моим носом, словно наслаждаясь своим триумфом, своей радостью, как убивает моего любимого человека, а вместе с ним и меня за все свои детские страдания.

- Это дигоксин! Антидот! Одна эта небольшая доза и всё, через полчаса ему станет легче! Они выслеживают меня, ждут… Ты тянешь время, судя по симптомам и, как ему плохо, даю час! Время пошло? Долго думать будешь?

Лёша снимает очки и смотрит мне в глаза, а кажется смотрит в саму душу, дбявольским взглядом, от которого мурашки по коже бегут. Долго? Думать? О чём думать? Разве теперь у меня есть выбор?

АРМАН

Андрей мрачно перевёл взгляд на меня. Дед, безостановочно матерясь, подключил всех программистов и кибер преступников синдиката, но я мог признать, как и все остальные, что тот, кто это задумал в кибер технологии был лучший. А ещё готовился к такому явно ни один год.

- Арман!

Я подошёл к Тимуру. На него было страшно смотреть, щёки ввалились, лицо пожелтело, все проведённые анализы на дому говорили о том, что происхождение этого яда неизвестно, он очень редкий, а даже самый опытный токсиколог, разводил руками. Парень медленно умирал.

Впервые назвал меня по имени, надо же.

- Арман! У него Саша! Я чувствую! Вытащи её!

Мне самому становилось ни по себе, я думал об этом, о её глазах и о том, что с ней может что-то случиться… Пытался отогнать от себя эти мысли. Только сейчас этого не хватало.

Глаза Тимура закрываются, рядом с ним суетятся врачи, решено перевозить его в больницу. Мой телефон оживает.

- Отследите звонок! Срочно! С какого номера и адрес! - кричу я своим людям.

- Алло!

Стараюсь говорить, как можно спокойнее, словно чувствуя это он, у него она.

- Антидот будет через пять минут! У ворот завода чемодан! Вколешь через пять минут ему станет легче!

В трубку летят гудки. Один из людей приносит чемодан, где и вправду лежит шприц.

- Не позволю! –вскакивает дед. – Они убить его решили!