Порочное обещание (ЛП)

— Я понимаю, — тихо говорю я. — Мне жаль, сэр. — Больше нечего сказать. Все остальное, отговорки, ущерб нанесен. Все, что теперь осталось, это восстановить этот самый ущерб так хорошо, как я смогу.

— Ты позаботишься об этом?

— Да. — Я делаю паузу. — Могу я задать тебе вопрос?

Росси пожимает плечами.

— Продолжай.

— Почему ты так заботишься о том, чтобы сдержать это обещание? Почему так необходимо, чтобы София умерла или вышла за меня замуж и стала моей женой во всех отношениях? Ты заботился о моем отце и о ее отце, я знаю, но ты делал гораздо хуже, чем нарушенные обещания, данные другу. Мы оба прошли через это. Почему бы не отослать ее куда-нибудь подальше? Почему бы не дать ей фальшивые документы и новую жизнь? Конечно, все это стоит намного дороже.

Я не спрашивал обо всем этом раньше, потому что это решение казалось более простым, я не хотел давать Росси повод думать, что я не хочу жениться на ней, и вместо этого выбирать его предпочтения… полностью устраняя ее. Но теперь с браком покончено. И я не могу не задаться вопросом, почему было только два варианта.

— Если она не мертва, за ней нужно иметь возможность наблюдать. Нам нужно всегда знать, где она находится. Позволить ей исчезнуть означало бы, что всегда был шанс, что Братва сможет выследить ее и забрать без нашего ведома.

— Но опять же… она действительно так ценна? — Я не давил на него раньше, но теперь я давлю, несмотря на его злость на меня. Он все это время уклончиво говорил об этом, и если я собираюсь сказать Софии, что у нее нет другого выбора, кроме как лечь со мной в постель сегодня вечером, мне нужно знать правду. Мне нужно знать столько, сколько он мне скажет.

Он уступает всего дюйм. Но это уже что-то.

— Она может погубить всю семью, — мрачно говорит Росси. — Все, ради чего я работал, все, что я построил, достанется Братве, если она попадет к ним в руки.

— Как?

Я вижу, как его челюсть сжимается.

— Есть вещи, которые тебе пока не нужно знать, Лука. — Он делает паузу, допивая остатки своего напитка. — Просто делай свою работу. Трахни ее, иначе…

Росси поднимает свой бокал в притворном тосте, поворачивается на каблуках и оставляет меня стоять ошарашенным. Я думал, что сделал все, что должен был сделать. Я приютил ее, солгал ради нее и женился на ней. Но теперь я должен сделать что-то совсем другое.

И она не будет счастлива.

СОФИЯ

Удивительно, но прием оказывается более приятным, чем я ожидала, если не считать моего танца с Доном Росси. Все, что он говорил мне, заставляло меня чувствовать себя неловко, мне хотелось быть подальше от него, но как только песня закончилась и он передал меня другому гостю, я почувствовала, что начинаю немного расслабляться. Мне потребовалось много времени, чтобы заметить, что Лука не вернулся. Я так занята танцами со всеми, кто хочет потанцевать с невестой, что у меня нет другого выбора, кроме как быть любезной и участвовать во всем этом зрелище, и хотя я никогда не была любительницей больших вечеринок или танцев, я должна признать, что впечатления лучше, чем я думала.

Если я забуду, что все они либо члены этой семьи, которая втянула меня в нежелательный брак, либо связаны с ней, это не так уж плохо. Все добры и поздравляют, исходя из предположения, что Лука и я хотим этого брака, и это приятная перемена от ощущения себя нежеланной. Даже Франко, который, как я думала, должен быть в курсе всей ситуации, кружит меня по танцполу так радостно, как мог бы любой шафер, поздравляя меня с вступлением в семью.

Только когда Лука возвращается, я понимаю, что что-то не так.

Он всегда попеременно холоден и горяч со мной, в один момент хочет меня, а в следующий закрывается, но когда он возвращается, в нем что-то меняется. Он не смотрит мне в глаза, даже когда мы разрезаем свадебный торт, быстро целует меня в щеку для фото и не смотрит на меня, когда мы кормим друг друга обязательным куском торта. Он выглядит почти виноватым, как будто хранит секрет, о котором не хочет, чтобы я узнала.

Мы остановились в том же отеле, где проходит прием, и, кажется, это длится часами. Семья, состоящая в основном из людей среднего и пожилого возраста, безусловно, умеет повеселиться, и к полуночи все по-настоящему пьяны, наслаждаясь поздним ужином, который подают на стойке регистрации.

— Катерина и миссис Росси действительно превзошли самих себя, — шепчу я Луке, пытаясь заставить его что-нибудь сказать, но он только хмыкает, игнорируя меня в пользу очередного глотка скотча, который, казалось, непрерывно находился в его стакане весь вечер. Я не могу сказать, пьян он или нет, но у него, по крайней мере, происходит приличный кайф.