Порочное влечение (СИ)

Не понимая, что делаю и думая одним моментом, я снова откинулась на спинку кровати и закрыла глаза. Странно, но в памяти всплывали только приятные картинки нашего с Робертом времяпровождения… Может, потому что он мой первый половой партнер? А может и потому, что я больше никогда не увижу его и сознание решило вычеркнуть из память все ужасы, чтобы сердце не обливалось кровью и душа могла залечить многочисленные раны, продолжив жить как раньше?..

Я вспомнила его властные руки на своей талии, когда он насаживал меня на свой член… Вспыхнувший внутри меня огонек напомнил об этом моменте не менее красочно, чем воспоминания… Я провела рукой по своей груди, задевая чувствительные соски, и закусила губу, дабы стон не вырвался, затем переместилась вниз по талии и изучающе прошлась по внутренней стороне бедра, едва касаясь своего секретного места.

Каким бы ничтожеством не был Роберт, но он умер трахать девушек до потери сознания. И, если разум противился ему, то тело жаждало его рук каждую минуту… Но сейчас их не было рядом, были только мои, менее умелые, но более тонкие и внимательные… И они уверенно приподняли голубое платье, надетое мною еще утром в доме Роберта, оттянули в бок трусики, позволяя моим пальцам почувствовать насколько я мокрая, слегка проникнуть внутрь себя, заставив тело затрепетать, ожидая получить ту разрядку, которой мне так не хватало…

«Ты будешь течь, как сука!» — всплыли в голове холодные и бесчувственные слова Шаворского, только вот почему-то от них клитор болезненно завибрировал, заставляя надавить на него и выжать из себя приглушенный стон, чтобы девочки в зале не услышали.

Затем я вспомнила его массаж… Умелые мужские руки знали, что нужно делать на моих чувствительных ягодицах, и я вновь попытались воссоздать ситуацию правой рукой, пока левой выводила аккуратные узоры на клиторе…

Я часто мастурбировала таким образом раньше, но в этот раз все было по-другому… Мне было мало этого, я хотела почувствовать член внутри себя, и все внутри ныло, умоляя заполнить пустоту, но, даже будучи на грани оргазма, отбросила эту мысль, заставляя себя сосредоточиться на пульсирующей горошине между ног, круговых, выверенных движениях и… Роберте, так отчаянно насаживающем меня на свой член в машине, придерживающим за талию и бормочущим всякие пошлости на ухо… «Да, мышка… Только Я могу трахать тебя… Везде… Всегда…» Черт, как же мне хотелось его здесь и сейчас…

Выгнув спину, я раздвинула ноги еще шире, позволяя себе окунуться в чарующий мир оргазма с головой и жалобно простонать в кулак, так как этого мне все равно было мало…

После такой желанной разрядкой, с помощью которой я откинула мысли о внезапно возникшем в моей жизни родственнике, я снова впала в отчаянье. Ведь я снова, как какая-то наивная школьница, позволила Роберту проникнуть в мои мысли, так как они были неразрывно связаны с моим телом.

— Кажется, у тебя Стокгольмский синдром… — пробурчала я себе под нос и, одернув платье вниз, закрыла лицо руками, не представляя, как можно так сильно ненавидеть и хотеть одного и того же человека. Слава богу были подруги и мероприятие послезавтра, которое наверняка вычеркнет собой в памяти события последних дней, и вернет меня к обычному существованию. — Пора записываться к психологу…

В дверь постучали и я резко вскочила на кровати. Фаина вошла в комнату с обеспокоенным выражением лица и… той злополучной газетой, буквально тыча мне ее в лицо:

— Я не хотела говорить при девочках, все ждала, когда ты признаешься сама, но, видимо, мне придется выбивать из тебя признание?! — прямо в лоб прошипела она мне и, судя по тому как громко она говорила, стало ясно, что Вероника с Таней по-тихому ретировались из квартиры. — Курьер-Паша — это на самом деле Роберт-миллиардер?

— Я спала с Робертом Шаворским против своей воли, — зажмурив глаза, сдернула пластырь болезненной правды со своего сердца и тут же уточнила: — Он держал меня в свои доме насильно.

На глаза навернулись слезы от воспоминаний пребывания в доме Роберта, а тело затрясло новой дрожью… И снова мне показалось, что внутри меня уживаются два человека, у каждого из которых свое отношение к этому противоречивому мужчине.

— Полина, я… Мне так жаль… — запинаясь протараторила девушка спустя долгую паузу и протянула свои руки ко мне. — Я не знала… Ты так одухотворенно врала про этого Пашу, что я разозлилась и решила расставить все точки над «и»… Господи, как так вышло, мышка?

— Я могу рассказать тебе все касательно наших отношений с Робертом, но ты должна пообещать мне две вещи: никогда никому об том не рассказывать и никогда не разговаривать об этом со мной! — не терпящим возражений голосом сказала я девушке и пытливо заглянула в ее обеспокоенные глаза.

— Клянусь! — уверенно, без тени сомнений, ответила Фаина, а затем села на кровать и поддерживающе опустила руку на мою. — Но так же хочу сказать, что ты не обязана мне ничего рассказывать.