Порочные

От такой наглости я просто потеряла дар речи.

— Кусять, папоська, — услышала тоненький голосок малышки и поспешила на кухню. Надо кормить ребенка!

22

Наверное, это впервые, когда я не знала, что приготовить. Бывало, что встречала родителей с работы вкусными обедами и ужинами. Стараться для них мне было только в радость. И я всегда знала, что мои труды будут оценены. Прошло столько времени после их смерти… А сердце все равно болело, а душа была изранена. Пока нарезала салат, по лицу покатились слезы. В духовке запекались мясо и картофель, надеялась, что и Ване, и Вике понравится. Решила немного разнообразить наш ужин. И тут, неожиданно, словно снежная лавина, на меня навалились воспоминания. Мама очень любила овощной салат… И казалось, что сейчас, вот прямо сейчас, откроется дверь, и войдут родители. Живые и невредимые. Обнимут, поцелуют и поддержат. Но это никогда не произойдет. Они не вернутся. Даже то, что виновник их смерти уже наказан, моя боль не станет меньше. Тихо всхлипнула и отложила нож. Вытерла щеки и зажмурилась. Надо успокоиться. Слезами я могу усугубить свою беременность. Неожиданно позади услышала тихие шажки и обернулась. Заметила, как малышка быстро скрылась за поворотом. Ну, вот. Сейчас сдаст меня отцу. Надо быстро убрать доказательства слез. Не хотелось, чтобы меня жалели, чтобы лезли в душу. А Костылев не отстанет — это точно. Докопается до самой сути, вытрясет из меня всю душу, истреплет нервы, но своего добьется. А мне это надо? Нет, спасибо. Обойдусь. Хотя, в душе таилась надежда, что девочка не так поняла мое состояние, и я смогу избежать психосеанса от Костылева. Но я ошиблась. Не учла того, что Вика — папина дочка. Такая же упрямая.

— Что случилось? — Иван подошел ко мне и развернул к себе лицом.

— Ничего…

— Не ври мне. Поняла? Говори, почему плакала?

Посмотрела ему в глаза. И увидела многое, что до этого было скрыто для моих глаз.

Сейчас я видела поддержку, заботу и настоящее переживание за меня. Притворялся? Нет. Ваня самый честный, прямой и открытый человек, которого я знаю. Тогда почему я раньше этого не замечала? Да, наверное, потому что мне было так удобно. Отталкивать его. Ведь я даже предположить не могла, что родители уйдут так рано… У меня была опора и поддержка на тот момент. А сейчас их нет. И если я продолжу игнорировать Ваню, притяжение между нами, то лишусь и его. Тогда я не выживу. Мне будет тяжело, пока ребенок не родится… Но это еще так долго…

Кажется, выбор очевиден.

Сделала маленький шажок и обняла его. Будь что будет.

23

Обняла его и замерла. Боялась пошевелиться. Знала, что не оттолкнет, но так было страшно делать первый шаг. Честно, устала от самой себя. Эти метания меня достали. Хочу его — не хочу. Буду жить с ним — не буду. Тревожила душу и себе, и ему. Не давала спокойно жить нам обоим. Но, может, пора остановиться? Я не справлюсь одна. Не справлюсь. И ребенку все же нужен отец, который будет жить рядом, будет воспитывать, помогать и поддерживать. Самый настоящий папа, а не приходящий только на выходные. Я сама росла в полной семье и просто не представляла, как жить только с одним родителем…

Обхватила его сильнее, насколько позволял небольшой живот. Продолжала ждать, когда же он ответит мне. Думала, что все, сейчас оттолкнет. Ведь, он же не железный. Его выдержке вообще можно позавидовать. Сколько он терпел мои истерики… Я б сама себе дала подзатыльник. Но я больше не девочка. Я — взрослая женщина, будущая мама, и больше не могла позволить себе быть легкомысленной. Настало время забыть о своих «хотелках» и начать думать головой. Ваня мне не враг. Наоборот, он — мой спасательный круг. И я буду держаться за него.

Мужчина тихо вздохнул и одной рукой стал гладить меня по спине, а вторая накрыла мой затылок.

— Посмотри на меня, — еле слышно произнес он. И, кажется, впервые, у меня не было желания сопротивляться ему. Меня тянуло к нему. С первой встречи. И Иван не скрывал своего желания. Но моя глупая принципиальность, гордость, глупость или просто вредность не дали мне стать счастливой. Мы потеряли много времени. И я одна виновата в этом. Мне было бесконечно жаль, что я поняла это только сейчас.

Подняла голову и заглянула в его глаза. Придерживая меня за спину, он большим пальцем вытер влагу с моих щек. Он нахмурился и поджал губы.

— Почему плакала? — его хриплый голос посылал табун мурашек по моему телу. Пожала плечами. Не хотелось рассказывать. Могла опять расплакаться…

— Полина… — тон уже стал угрожающим. Знала, что больно не сделает. Но рисковать не хотелось. Я еще не до конца поняла характер Костылева. Внешне он выглядел спокойно, редко показывал эмоции. Но в глазах его была опасность, а поводки были чуть ли не звериными. Движения быстрые, шаги тихие. Правда, зверь. Тигр или лев.

— Я резала салат, — сама не поняла, как начала рассказывать, — а потом вспомнила, как готовила его для мамы… И вспомнила их…

На глаза навернулись слезы. Ну вот…