Порочные

Он уехал. Оставил нас одних. Я старалась не показывать малышке, как переживаю за ее папу, ведь нам и так не было с ней просто. Как только за ее «папоськой» закрылась дверь, девочка тут же закатила мне истерику. Громко плакала и звала отца. Я всеми силами пыталась ее успокоить, но… Увы и ах. Пока в этом я была бессильна. Девочка отталкивала мои руки, а затем вообще убежала в ванную. Уселась на мягкую дорожку и прикрыла лицо ладошками, тихо причитая.

Я не знала, что делать. Меня просто разрывало на части. С одной стороны, было беспокойство за Ваню. Предчувствовала, что действительно случилось что-то серьезное. И я хотела как-то помочь ему, помочь ему справиться с трудностями. Но прекрасно осознавала, что кто-то, но точно не я была идеальным помощницей ему. С другой стороны… Меня тянуло к Вике. Я хотела ее упокоить. Но и здесь потерпела неудачу.

Пока решила не трогать ее. Когда-нибудь она успокоиться и выйдет из ванны. Пока решила приготовить что-нибудь вкусненькое. Готовка отвлекала от тревожных мыслей. Пока готовила суп и жаркое, Вика позвала меня и попросила помочь ей умыться. Я с удовольствием ей помогла. Затем решила вовлечь ее в процесс готовки. Господи, пожалуйста, пусть в нашей семье все будет хорошо! Еще больших потерей я не вынесу…

Все время смотрела на часы. Ждала его. Но он не приходил. Мы успели поиграть в куклы, порисовать, посмотреть мультики… И так три раза. Пришло время ужинать. Затем были водные процедуры, и я впервые почувствовала себя мамой… И не могу не сказать, что это ощущение мне не понравилось. Это было… Просто невероятно. И я в какой раз устыдилась, что даже допускала на одну секунду мысль об аборте. За это я буду всю жизнь просить прощения у своего сынишки… Или дочки. Только от одного заливистого детского смеха на душе становилось светлее, а мир вокруг становился добрее и ярче. Дети — наше лекарство от всех невзгод, от всех проблем. Дети — это наша жизнь… И я была рада, что поняла это.

Вика позволила причесать ее влажные кудряшки, а после удивила меня еще больше. Попросила рассказать ей сказку.

Мы лежали на ее постели, девочка устроилась у меня под боком и практически уснула. Я рассказывала ей свою любимую сказку про Белоснежку, и сама уже клевала носом.

— Поина, — тихо позвала Вика, — а папоська вельнеться?

Неожиданно для себя, я наклонилась и поцеловала ее в макушку, обняла ее крепче и прошептала.

— Да, он вернется. Я это точно знаю.

Прикрыла Вику одеялом, оставила включенным ночник и вышла из комнаты. Оставалось дождаться папоську.

И я дождалась.

Где-то в полночь открылась дверь, и в квартиру ввалился Ваня.

Весь в крови.

28

Ваня был весь в крови. Боже, Боже, Боже! Что же с ним произошло?! Почему не отправился сразу в больницу?!

— Ваня… — прошептала ошарашенно и прижала ладонь ко рту. Мужчина вскинул голову и заметил меня. Нахмурился и провел ладонью по лбу, на котором после осталась красная полоса.

— Ты почему не спишь? — Костылев скинул обувь, куртку, а затем направился ко мне. Стало жутко. В темноте его облик казался еще более пугающим. Черные волосы, черные глаза и кровь. Прямо сцена из фильма ужасов.

— Тебя ждала… — растерянно ответила, разглядывая мужчину, — Что с тобой произошло? Ты ранен?

Как только он оказался возле меня, я тут же стала аккуратно шарить ладонями по его телу, боясь найти ужасные раны. Но он был цел. Костылев перехватил мои руки, чуть сжал их, а после поднес их к своим губам. Нежно поцеловал, прижал к своим колючим щекам.

— Все в порядке. Иди спать.

— Нет, — покачала головой, — объясни мне, что происходит! У тебя… У тебя какие-то проблемы?

Костылев на одно мгновение прикрыл глаза, а после развернул меня в сторону нашей спальни и, шлепнув меня по попе, строго приказал:

— Быстро спать!

— Но, Ваня… — я переживала за него! Ждала! А он даже не объяснится?!

— Я сказал, чтобы ты шла спать! — еще один шлепок, но уже более ощутимый, и мне пришлось повиноваться. Обиженно надув губы, я улеглась в постель и накрылась одеялом до самого носа.

Закрыла глаза и попыталась уснуть, но в мыслях то и дело всплывал образ Вани, который был в крови. Хотя я уже и поняла, что кровь-то вовсе и не его. Но факт остается фактом… Ваня многое скрывает от меня. И это не нравилось мне, и даже, можно сказать, не устраивало. Но скандалить я не хотела. Время позднее… Да и не добилась бы я этим ничего. Если Костылев решил ничего мне не рассказывать, то не отступится от своего решения. А меня задевало то, что у него от меня были секреты… Он стал мне дорог. Очень дорог. Знала, что у него тоже были чувства ко мне… Вот только как он собирался и дальше выстраивать со мной отношения, если постоянно молчит?

Минут через двадцать влажное голое тело Вани прижалось ко мне со спины. Мужчина поцеловал меня в плечо и обхватил мой живот руками.

— Не обижайся, Полин, — тихо проговорил он мне в волосы, — но я не хочу вмешивать тебя в то дерьмо, что происходит сейчас в моей жизни.

— Я просто хочу стать ближе к тебе… — отчаянно прошептала я и накрыла его большие ладони своими руками.