Порочные ангелы (ЛП)

Что-то происходило. Я должна была быть счастлива, просто нарушив повседневную монотонность. Не была уверена, как долго меня держали в ванной, возможно, десять дней, возможно, две недели? Было трудно вспомнить. Мой мозг больше не функционировал, так как он перестал кормить меня несколько дней назад. Из ванны, кранов и унитаза все еще текла вода, чтобы я не умерла окончательно. Если бы я была мертва, как бы он мог меня пытать? Как бы он услышал мои крики?

Сальвадор даже не насиловал меня, не считая первого дня или двух, когда я вернулась. Мне казалось, что это было сделано исключительно для того, чтобы утвердить свое господство, особенно после того, как он увидел клеймо Хавьера на моей спине. Он хотел убедиться, что я снова принадлежу ему. Но, к моему удивлению, вскоре после этого сексуальные атаки прекратились.

Хотя в этом не было ничего удивительного. Теперь Сальвадору больше нравилось мучить меня другими способами. Я больше не была его женой, которую он мог иметь, как угодно. Он больше не хотел меня. Поэтому со мной обращались как с информатором, как со шпионом, как с заложницей. Я была заперта в ванной где-то в его доме, и он навещал меня… Иногда раз в день, иногда два, иногда раз в несколько дней — все его способы держать меня в напряжении.

Жаль, что я уже слишком оцепенела внутри, чтобы беспокоиться об этом.

В первую неделю он удалил ногти с моих мизинцев на ногах. Пока один из его людей удерживал меня, он медленно вырывал ногти прямо на ногах. Я гордилась тем, что не потеряла сознание, но как же я кричала. Это было именно то, чего он хотел. После этого я изо всех сил старалась не издавать ни звука. Смогла справиться с электрошокером, будучи уже опытным профессионалом, но, когда дело дошло до раскаленных утюгов, которые он приложил к моему животу, ну, это я никогда не смогла бы удержать в себе.

И хотя я неплохо переносила побои, на днях он ударил меня молотком по пальцу. Он казался очень злым, бормоча что-то о моем выборе наемной прислуги, и я была наказана соответствующим образом. После его ухода я закричала еще сильнее, когда пыталась перевязать сломанный указательный палец к среднему, используя рулон туалетной бумаги и полоски занавески для душа, которую я старательно оторвала.

Теперь я лежала на холодных плитках пола, гадая, наступил ли конец или вертолеты принесут мне только еще больше боли. У меня не было сил даже подползти к двери и посмотреть, не слышу ли я чего-нибудь.

Да и не нужно было. Вскоре воздух наполнился звуками выстрелов, доносившихся со всех сторон. Люди, несомненно, умирали. Я хотела улыбнуться этому. Хотела, чтобы весь мир сгорел.

Я снова закрыла глаза и опустила голову, представляя себе безумие, которое творилось снаружи, представляя, что хорошие парни пришли — кем бы они ни были — и что Сальвадор попадет под перекрестный огонь. Надеялась, что он умрет, чувствуя себя дураком.

Прошли минуты, и снова послышался звук вертолетов. Последовали новые выстрелы. Мне было интересно, что произойдет, если кто-нибудь найдет меня. Примут ли они меня за члена картеля и пристрелят на месте? Окажут ли они мне милосердие? Или в мире есть вещи и похуже для меня? Это казалось невозможным.

В конце концов я услышала тихие шаги по полу снаружи, а когда открыла глаза, то увидела под дверной рамой пару ботинок, которые ждали меня с другой стороны.

Я начала улыбаться, даже не зная почему.

Дверь внезапно распахнулась, едва не задев мое лицо, и я проследила за ботинками, чтобы увидеть пару золотых глаз, смотрящих на меня сверху вниз. В них с поразительной ясностью плескались волны боли и облегчения.

— Луиза, — прошептал Хавьер, тут же опускаясь на колени. Он выглядел совершенно потрясенным, его глаза изучали мое тело вдоль и поперек. Он коснулся моего лица, и я закрыла глаза, погрузившись в тепло его ладони. Он был здесь. Он пришел. Мой прекрасный, безжалостный король. — Луиза, — сказал он, нежно проведя другой рукой по моему боку, тщательно ощупывая его на предмет повреждений. — Оставайся со мной, дорогая. Я вытащу тебя отсюда. Ты можешь идти?

Я кивнула.

— Думаю, да, — сказала я, мой голос был таким болезненно-грубым. Он посмотрел на мой сломанный палец, на ноги, на раны от электрошокера, на синяки на моем лице. Чем больше он меня осматривал, тем более разбитым он выглядел. Я не могла позволить ему потерять контроль, если еще не потерял. Сейчас было не время. — Я буду в порядке, — сказала я, пытаясь подняться на ноги.

Он взял меня за руки и осторожно потянул вверх. Я немного пошатнулась на ногах, голова кружилась от недостатка пищи, и я упала ему на грудь. Он тут же обхватил меня руками и крепко прижал к себе. Мне потребовались все силы, чтобы не разрыдаться.

Он поцеловал меня в макушку.

— Я не должен был позволить тебе уехать.

— Я не должна была уезжать, — тихо сказала я.

Я пожалела об этом, как только вошла в дом, как только поняла, что Сальвадор, скорее всего, все равно убьет моих родителей. В этот раз я ненавидела свою самоотверженность.