Порочные ангелы

О, так у него еще и чувство юмора есть. Благодаря этому с ним будет легче работать; могу даже сказать, что мне жаль, но чувство юмора не спасет его в конце, потому что я убивал даже самых веселых ублюдков, которых когда-либо встречал. Они заставляли меня смеяться, даже когда их голова валялась на земле отделившись от тела.

— Конечно, — отвечаю я ему, поднимая стакан текилы. — За новые начинания.

Мы пьем свои напитки, пока на заднем фоне звучит какая-то баллада от мексиканского поп-идола. Этот бар один из немногих, в которые я могу пойти и отдохнуть, не беспокоясь о разбавленной выпивке и грубых клиентах. Я плачу владельцам этого бара, также как и всем должностным лицам в этом городе и штате Дуранго, и не боюсь того, что прибудет картель конкурентов и снесет мне голову или меня посадит Генеральный прокурор Мексики. Как бы я не ненавидел признавать это, но, пока я не получу доставочную полосу эфедры Сальвадора Рейеса и не добавлю новые пути для опиума, кокаина и марихуаны, меня никто не будет преследовать. Только вместе с силой и властью приходит опасность стать врагом народа номер один. Прямо сейчас, самый желаемый наркобарон в стране — Сальвадор Рейес. Не то чтобы полиция или кто-нибудь еще делали что-то, чтобы остановить его.

Что касается меня, то я больше боюсь конкурентов, чем власти. Я нечист во всех отношениях, к примеру: не могу даже шагу сделать в сторону Соединенных Штатов Америки. В последний раз, когда я был там, меня арестовали за транспортировку наркотиков. Там была незначительная путаница, и я вовсе не продавал наркоту, просто пытался получить залог на продвижение, но была пролита кровь, и ввязались федералы. Вероятно, им нечем больше заняться, кроме как беспокоиться о нас, мексиканцах.

Однако, достаточное количество денег и знакомые, работающие в Управлении по контролю за распространением наркотиков, обеспечивают тебе бесплатное передвижение в штатах взамен на то, что время от времени ты посылаешь им информацию на своих врагов и клянешься никогда не переступать границу этой страны снова. Так я и освободился: заплатил нужным людям, дал несколько обещаний и через три месяца уже был на свободе.

Хотя эти три месяца — на протяжении этого времени Эстебан заботился о моих делах и картеле, полученным мной от Тревиса Рейнса — дорого мне обошлись. Я должен был расширять свои земли, а не сидеть за решеткой. Тюрьмы в Америке абсолютно не похожи на мексиканские. Некоторые могли бы посчитать это отпуском, хотя, возможно, со мной хорошо обращались только благодаря моим деньгам. В деньгах и наркотиках столько власти и влияния, что я всегда интересовался, почему не все люди сворачивают на эту дорожку. Чтобы сохранить лицо? Нет, это же просто нелепо. Самое лучшее лицо — это когда у тебя куча денег, а в руке пистолет.

Предполагаю, что я должен быть благодарен за то, что был в тюрьме такой короткий срок и вышел оттуда невредимым, не считая появившейся никотиновой зависимости.

С этой мыслью, я достаю сигарету из своего тонкого золотого футляра и помещаю ее в рот.

Хуанито хмурится.

— Но правила… — слабо возражает он.

Я чиркаю спичкой об стол, подношу ее к сигарете и медленно выпускаю дым ему в лицо.

— Правила не распространяются на меня. Никогда не распространялись и никогда не будут, — объясняю ему с улыбкой. — Может, теперь поговорим о деле?

Он кивает и расслабляется на своем стуле, с нетерпением ожидая. Это еще один хороший знак, потому что означает, что он уверен в себе.

— Хуанито, мне нужно, — говорю я, продолжая пристально смотреть на него, — чтобы ты выполнил свою работу так, как будто она последняя.

Он криво улыбается.

— А это будет моя последняя работа?

Видимо, моя репутация идет впереди меня. Я пускаю клубы дыма, не торопясь отвечать ему, что, в конце концов, заставляет его отвести от меня взгляд.

— Я заплачу тебе столько, что тебе никогда не придется работать снова, если ты это имеешь в виду.

Он тяжело сглатывает, и я чувствую, как его нога беспокойно дергается под столом.

— Вы знаете, ходят кое-какие слухи.

— Обо мне? — спрашиваю я просто.

Еще больше нервных жестов.

— Да.

— Они о том, что у меня огромный член?

На его лице мелькает облегчение, и он выдавливает из себя смех.

— Не совсем.

— Жаль. Это правда, знаешь ли. Насчет моего члена.

Он не выглядит сильно впечатленным, вертя бутылку пива в руках.

— Согласно слухам, вы убиваете большинство людей, которые связываются с вами.

— И что? — пожимаю я плечами.

— Это правда?

Постукиваю по сигарете, стряхиваю пепел на пол.

— Это не ложь. Слушай, если я дам тебе слово, что не убью тебя, это облегчит твое беспокойство? — Его лоб сморщивается, когда он раздумывает, верить ли мне. — Я всегда держу свое слово, — добавляю я. — Просто, чтобы ты знал.

— Ну, тогда да, это поможет, — говорит он.

— Идет. Я плачу тебе, а ты выполняешь свою работу и при этом остаешься в живых, — я даю бармену сигнал, чтобы он налил мне еще выпить, и возвращаю взгляд к Хуанито. — Перед тем, как начнешь взвинчивать мой счет в баре, расскажи мне о своих планах.