Порочные чувства

Руками Марат сжимает мою попу, и быстро-быстро долбится языком в чувствительное, воспаленное местечко. Стонет глухо, и вибрация от его голоса разносится по всему моему телу вместе с острыми волнами пошлого удовольствия. Оно безмерно, это удовольствие — я жадно ловлю каждый влажный звук его губ, запоминаю каждое движение, и вскрикиваю.

Влаги слишком много. Марату должно быть неприятно, но он продолжает откровенно ласкать меня, вылизывает складочки, бьет языком клитор. И иногда, когда я начинаю сжиматься и дрожать от подступающего экстаза, он останавливается. Будто специально.

— Марат, — прохныкала я, пытаясь вдавиться в его лицо, чтобы он сделал что-то, позволил потушить этот пожар, прекратил мучить.

— Что? — он подул на разгоряченное лоно, и остро лизнул кончиком языка клитор. — Скажи это.

— Пожалуйста!

— Не так. Скажи, — прошептал, прикусив нижние губки. — Скажи, чего ты хочешь. Ну же, Алика!

— Я хочу кончить, — простонала я, сдавшись.

Марат только этого и ждал. Пальцами сжал клитор, а языком скользнул внутрь меня. И я закричала.

Я не узнаю свой голос, абсолютно не могу сдержаться. Это словно не я вскрикиваю от поглощающего меня цунами, не я насаживаюсь на лицо Марата, боясь, что он остановится.

Все мое тело сковывает судорогами, и, чувствуя быстрые, жадные, всасывающие ласки Марата, я ярко кончаю. В каждой клеточке моего тела — восторг и пламя. Наверное, счастливее я еще никогда не была.

Я даже не заметила, что Марат снова перевернул меня на спину, успел раздеться, и навис надо мной уже полностью обнаженный. Губы его блестят, взгляд бешеный, а дыхание такое же сбившееся, как и у меня самой.

— Когда я говорил про всю ночь, я не врал, — рыкнул он, устроившись между моих раскинутых ног.

И резко толкнулся в меня. Сразу, и на всю длину.

Глава 23

Мне влажно и жарко. Щеки алеют, воздуха мучительно не хватает, и я делаю единственно возможное — дышу им. Маратом. Чувствую, как он двигается во мне — твердый, возбужденный. И как я сжимаюсь вокруг его члена, не желая выпускать.

С ума схожу. Колотит всю от переизбытка эмоций.

— Еще раз вздумаешь сбежать — убью, — тихо рыкнул Марат, и скользнул языком в мой рот.

Стеснение мое улетучилось, я ответила ему так жадно, что саму себя не узнала. У губ Марата мой вкус. И движения его языка во рту такие же настойчивые, подавляющие, как и несколько минут назад. Когда он ласкал меня гораздо ниже.

Я всхлипнула, вспомнив, и обняла Марата за шею. К себе притянула еще сильнее, чтобы даже не вздумал прекращать то, что он делает.

Это так остро — чувствовать его в себе.

Приподнимаю бедра, трусь об него, продлевая наше соприкосновение. Насаживаюсь на распирающий меня член. Он долбится, бьет бедрами все сильнее и быстрее. Влажные шлепки наполняют все пространство, как и хриплое дыхание в коротких перерывах между поцелуями.

И стоны.

И тихие скрипы матраса под нами… все это и составляет сейчас мой мир.

Мне почти невыносимо. Я отдаюсь ему полностью, целую Марата, иногда открывая глаза. Не могу не смотреть на него, не могу не видеть того яростного наслаждения, что сквозит в каждой линии его лица. В каждом движении и порыве.

— Нравится? — прохрипел он.

Нет сил говорить. Застонала, прогнулась в пояснице, потираясь об него ноющей грудью, и скрестила ноги на мужских бедрах.

— Отвечай, Алика. Тебе нравится? — рыкнул Марат.

— Да, — выдохнула я.

Марат хищно сузил глаза, и скользнул ладонью между нашими соединенными телами.

— Такая влажная… охренеть… в тебе так сладко, так горячо… — прошептал, и накрыл пальцами мой клитор.

Марат словно обезумел. Я плохо знаю его, но таким я его еще не видела — будто доказать мне что-то хочет. Наказать. Он изменил угол проникновения, двигаясь уже будто сверху-вниз, неимоверно быстро тараня меня. Пальцами при этом натирая клитор.

Я всхлипываю, в голос кричу от жестких, даже жестоких движений. Мы так плотно сцеплены, что когда Марат приподнимается, чтобы снова глубоко забить в меня член, я следую за ним. Приподнимаюсь, и жестко опускаюсь на кровать, прибитая его телом.

В глазах темнеет, чувство времени потеряно. Я проваливаюсь в обмороки, и возвращаюсь в сознание от сильного трения его члена об стеночки лона. Он бьет в одну точку внутри меня, снова и снова, и крика мне уже недостаточно. Впиваюсь в мужские плечи ногтями, чтобы было легче это вынести.

Марат в отместку чуть приподнимается, и впивается губами в мою грудь. Всасывает сосок в свой горячий рот, проходится по горошинке языком, и прикусывает. Болезненно-сладко. До сорванного крика.

— Хватит! Пожалуйста… пожалуйста, хватит… — шепчу что-то бессвязное.

Кажется, если Марат продолжит — я умру. И если остановится — тоже. Меня трясет все сильнее, тело сжимают раскаленные обручи, плавят его, и я содрогаюсь. Сильно, я знаю, что Марату больно, сжимаю его член внутренними мышцами. Чувствую полет и падение. И это ощущение всё длится, и длится, и длится… пока не приходит расслабленная нега.

Ноги соскользнули с бедер Марата, руки раскинуты. Едва ли я сейчас могу даже двинуться.

Как же мне хорошо!

— Даже не думай спать, — приказал Марат.