Порочные чувства (СИ)

И в животе тянет. Уже не так требовательно, как пару минут назад, но обидные отголоски остались. Наверное, потому я и хотела бы, чтобы Марат остался на ночь — иногда это приятно. Лежать с мужчиной, обнимать его, вдыхать его запах. Греться об его сильное тело.

У Марата оно раскаленное.

Но он ушел. Я на пару секунд привалилась к двери, выдыхая, и расслабляясь.

— Пора, — приказала самой себе, закрыла дверь на нижний замок, и отправилась на кухню, мыть посуду.

Теплый душ окончательно помог мне прийти в себя, и я, разнеженная, легла на кровать. Думала, что долго не смогу уснуть, обдумывая, и вспоминая все, что произошло за этот безумный день.

Но едва я укрылась своим плюшевым пледом, глаза мои закрылись.

Глава 10

— Уколы не пропускайте. Можно вызывать медсестру на дом, либо же приезжайте в клинику. Но лучше договориться со специалистом, который будет выезжать к вам на дом.

— Я умею делать уколы, — кивнула я. — Ничего сложного.

Я сижу напротив врача, на коленях коробочка с ампулами, которые я купила тут же внизу, в аптеке. И рецепт с дозировкой и периодичностью уколов уже у меня.

— Какая-то дополнительная стимуляция нужна? Или этого хватит?

— Никто не знает, Алика Владимировна. Возможно, вам хватит месяца, чтобы забеременеть, а возможно, придется прибегать к более жестким методам. Давайте договоримся, что каждый месяц вы будете посещать меня, и, если через три-четыре месяца результат будет нулевой, мы начнем разрабатывать новую методику.

Например, подсадку.

Не хочу. Вот просто не хочу, и все. Хотя не отрицаю, что это чудо, и сейчас практически любая женщина может забеременеть, но я… я сама хочу.

Причем, именно от Марата хочу ребенка. Чтобы с его характером, с внутренней силой. По Марату видно, что он — победитель по жизни, и лучше бы ребеночек тоже был таким же сильным.

— А записи вы можете удалить? — встряла Кристина. — Из базы. Про то, что Алика хочет забеременеть?

Я обернулась на подругу, и подняла брови — зачем это?

— Твой Марат, — пояснила она.

— Не думаю, что ему это интересно, — отмахнулась я.

— Вы волнуетесь, что нашу базу взломают, и ваши анализы станут известны какому-то определенному человеку? Не стоит, все шифруется, и даже если нас взломают, то даже другой врач не разберет, что к чему. А расшифровки только в вашей карте. В бумажном виде. Можете оставить ее в регистратуре, или же забрать с собой, — улыбнулась врач. — А из базы я ничего удалять не стану ни за «ну пожалуйста», ни за деньги. Надеюсь, мы друг друга поняли?

— Поняли, — хмыкнула Кристина, и поднялась со стула.

— Простите ее. И спасибо, — прошептала, и протянула Анне Андреевне бумажный пакет.

Привычка, доставшаяся от бабули по наследству — благодарить врачей чем-то существенным. Конвертиком и хорошим алкоголем, к примеру. Надеюсь, благодарность не пустая, и скоро я смогу забеременеть.

— Ну что, сейчас домой? — спросила Крис, когда мы вышли на улицу.

«Приедет Руслан. Через час. По поводу поисков твоего отца» — прочитала я смс.

Ни привета, ни прощания. Резкий мужчина — этот Марат.

Всю ночь мне снился, и проснулась я взбешенная. Просто в самой настоящей ярости — от этих бессмысленных снов, а их было три, и во всех этот мужчина, так мной и непонятый. В снах были прикосновения, легкие поцелуи.

Его голос.

Запах.

Проснулась я в раздражении — какого черта он мне снится?!

— Домой, прости, Крис. Я же сказала — зря ты со мной поехала. Погулять сегодня не выйдет.

— Всё лучше, чем с моим придурком дома быть. Он опять без работы, мне через неделю диплом защищать, а Вовка ремонт затеял. И ладно бы он ремонтировал, так нет же — долбит, ломает все, прибегают соседи и на меня орут. На меня, представляешь? А я что сделаю, если у Вована придурь — руки из задницы, но ремонт он любит! Хоть бы работу поскорее нашел, я сразу мужа на час вызову, и он починит то, что мой идиот сломает. А он точно сломает все что можно и нельзя, представляю, во что я сейчас вернусь — в хаос и…

Кристина болтала, жаловалась на своего Вована, с которым мне удалось познакомиться. Хороший, немного бестолковый, но обаятельный парень. Я от таких отвыкла. Вернее, даже не привыкала.

В одиннадцать лет меня противоположный пол не волновал. Помню, что одноклассник мне валентинку подарил, и я улыбалась без остановки два дня, и это была самая моя большая детская влюбленность.

А потом переезд, все чужие, и никто меня не принял. Для одноклассников я была чужачкой, гринго, еле говорящей на их языке. Диаспору папа избегал, документы у нас были сербские, и приходилось буквально прятаться ото всех — от своих, от чужих, и как-то так вышло, что общалась я с мамой, папой, и появившимся потом Мишей. Даже забыла, что бывают нормальные отношения и нормальные парни с обычными недостатками.

Не то что у моего бывшего.

Хорошо, что я уехала.

— Слушай, где-то я его видела, — Кристина ткнула мне телефон под нос. — Это же он, твой Марат?

— Не мой.

Взглянула на фото — Марат, да. В костюме, под ручку с какой-то девушкой.

— Точно, видела, — хмыкнула подруга, и увеличила изображение. — А ничего такой мужик, я бы дала.

— У тебя Вова есть.