Порочные Фейри

— Всегда. Ti amo, мама, — я поцеловал ее в щеку, затем двинулся к двери и вышел на улицу, чтобы увидеть девушку, спускающуюся с крыльца и приземляющуюся передо мной.

Розали была одета во все черное, с яростным взглядом в глазах и рюкзаком, висящим на плече.

— А, вот ты где, — я двинулся вниз по ступенькам, разглядывая ее сумку. — Тебе нужно остаться внутри и присмотреть за мамой.

— Нет, я пойду с вами, — она начала пятиться к фургонам, и я бросился вперед, поймав ее руку железной хваткой.

— Ты останешься здесь, Роза.

— Я не буду мешать, — поклялась она. — Я просто хочу посмотреть. Я хочу увидеть лицо Феликса, когда он поймет, что его победили, — она больше не называла его отцом. Розали выказывала преданность моей стае больше, чем кто-либо другой, отрекшись от своего bastardo-донора спермы. По крайней мере, одна хорошая вещь вышла из его существования. А он был дураком, раз не лелеял своих детей.

— Не будь смешной. Ты даже не пробудилась, — я развернул ее, подталкивая обратно к дому.

— Не будь занудой, Данте, — зашипела она.

— Я защищаю тебя, — прорычал я, позволяя своему Альфа-тону просачиваться в мой голос, пока она не была вынуждена склонить голову. — Возвращайся в дом.

Она зарычала, но двинулась обратно к ступенькам крыльца, волоча ноги, пока поднималась по ним.

— Ti amo, Розали, — крикнул я. На всякий случай.

Она оглянулась на меня, ее глаза расширились, когда она поняла, почему я это сказал.

Прежде чем она успела ответить, я пересел на пассажирскую сторону одного из фургонов, а Волки забрались в заднюю часть обеих машин.

Джино сел на водительское сиденье и рванул вниз по дороге. Я достал свой медальон из-под рубашки, повертел его между пальцами и взял немного энергии из золота.

Мы выехали за пределы владений Оскура и направились вглубь холмов по извилистым дорогам. Здесь не было уличных фонарей, и вокруг нас сгущалась тьма. Заклинание тени, окружавшее фургон, заставляло нас останавливаться всякий раз, когда мы видели другую машину. С одной стороны дороги мы могли спрятаться, но громадная тень, движущаяся по улице, была довольно подозрительной. К счастью, на пути нам встретились только две машины, и вскоре мы оказались в лесу, который граничил с фермой Леттермана. Джино вывез нас на грунтовую дорогу среди деревьев и припарковался в нескольких футах от внешнего забора, который граничил с фермой.

Вскоре к нам присоединился второй фургон, и я выпрыгнул из машины, пробираясь сквозь деревья и приближаясь к проволочному забору. Я чувствовал, как от него исходит энергия. Магический барьер, не позволяющий никому пройти здесь, не предупредив Феликса.

Я пригнулся, оценивая проволоку и поднимая руку. Я позволил электричеству накопиться в моей ладони, кружась в буре энергии, когда я собрал ее в шар могучей силы. Я выпустил мощный заряд молнии, и он врезался в провод. Голубая энергия понеслась по проводам в обоих направлениях, мгновенно облетев ферму. Она так же быстро угасла, и магический барьер растворился.

Я встал, повернулся и улыбнулся своей семье. — Поднимите капюшоны, — скомандовал я, и они сделали то, что я сказал.

Я тоже поднял свой, затем направил Джако вперед. Он обрезал провода своей магией земли, прокладывая нам путь.

— Разойтись веером, — приказал я всем. — Держитесь парами. Штурмуем дом ровно в восемь часов, — я сверился со своими часами, и все кивнули, двигаясь вперед, чтобы синхронизировать свои часы с моими.

Я направил всех вперед по двое, похлопывая их по плечам, когда они проскальзывали сквозь щель в заборе, а затем убегали через фермерские угодья.

Когда седьмая пара отправилась дальше, остался один человек, и я нахмурился в замешательстве, когда девушка шагнула вперед, откинув капюшон.

— Роза, — зашипел я, мое сердце заколотилось. — Какого хрена ты здесь делаешь? Я отдал тебе прямой приказ.

— Я заползла под фургон и зацепилась за него, — невинно сказала она, показывая мне свои покрасневшие ладони.

— Idiota, — я двинулся вперед, заживляя ее руки и указывая на фургон. — Оставайся здесь.

— Нет, я хочу посмотреть, — яростно сказала она. — Я не буду мешать. Я останусь в твоей тени.

Я долго смотрел на нее, видя в ней столько самого себя, что это причиняло мне боль. Я пытался уберечь ее от тех же ошибок, которые я совершил в ее возрасте. Феликс манипулировал мной, превратив в убийцу. Я не хотел, чтобы она слишком рано вступила в эту жестокую жизнь. Но в ней была та же искра, та же решимость, которая заставляла ее чувствовать необходимость участвовать в каждом задании. У нее были задатки, чтобы стать истинной Альфой.

— О, cucciolo di lupo, — вздохнул я, потянувшись, чтобы прикоснуться к ее щеке, но она отмахнулась от моей руки.