Порочные Фейри

Я выпрыгнул в окно, захлопнул его за собой и вернулся в форму Дракона. Когти ударили по грязи, а хвост хлестнул меня по спине, и я издал всемогущий рев, наслаждаясь силой своей орденской формы. Я взлетел в небо, дождь бил по моей чешуе, и я помчался обратно к лодочной станции. Табита сейчас спасалась бегством, но я настигну ее. Я никак не мог позволить ей избежать моего гнева. И Оборотень никак не мог обогнать Дракона.

Я рванул в небо, молния рассекла воздух вокруг меня, и адреналин хлынул в кровь. Я предупреждающе зарычал, желая, чтобы она испугалась и задрожала. Потому что я приближался. И когда я найду ее, я заставлю ее заплатить за то, что она обидела мою девочку. За то, что предала меня. За то, что выбрала своего никчемного отца вместо настоящего Альфы.

Я обогнул Железный Лес, и блеск серого меха привлек мое внимание внизу. Я заметил, как она рвется сквозь деревья с бешеной скоростью, и при каждом шаге ее пронзает страх.

Мое сердце болело от глубины ее предательства. Она была моим вторым номером, моей бетой, самым надежным членом стаи здесь, в Академии. Мы бесчисленное количество раз бегали под луной, росли вместе, играли вместе, дрались в стайных потасовках и ели за одним столом. Я любил ее всем сердцем. И это была благодарность за мою преданность? Даже не вызов? Ядовитый дротик. Трусливый выбор оружия.

Я зарычал, чтобы подать знак, что ее нашли. Расправив крылья, я опустился ниже, выслеживая свою добычу, пока буря трепала землю под ее лапами. Мое горе от потери волчицы, которой, как я думал, она была, было поглощено огненными ямами моей ярости, когда я нацелился на нее и приготовился выпустить всю силу моего орденского облика. Я был ее Альфой, лидером ее семьи, ее рода и теперь ее концом.

Я позволил огромному потоку энергии накопиться в основании моего горла, электричество росло и росло, пока мои уши не стали гудеть, а челюсть вибрировать.

Все внимание было сосредоточено на Волчице внизу, которая осмелилась бросить мне вызов. Она заслуживала самого горького конца, который я мог ей уготовить. Она не была той девушкой, которую, как я думал, я знал. Она была овцой в волчьей шкуре и последовала за своим жалким трусом-отцом только для того, чтобы быть брошенной в раннюю могилу.

С ревом, похожим на раскат грома, я обрушил на предательницу под собой огромную молнию. Деревья превратились в пепел еще до того, как она коснулась земли, и раздался один испуганный вопль, прежде чем прозвучал гулкий удар молнии, попавшей в цель.

В воздух взметнулась грязь. Деревья повалились на землю по широкой дуге. В кратере, оставшемся после удара, зашипело, и дождь брызнул на горящую землю.

От Табиты не осталось ничего, ни единого волоска. Ни малейшего признака того, что она вообще когда-либо существовала в этом мире. Вот что случалось с теми, кто переходил мне дорогу. Их не просто убивали. Их искореняли.

20. Райдер

Я притянул Элис к себе на колени, время от времени проверяя ее пульс, чтобы убедиться, что она приходит в себя. Противоядие делало свое дело, но ярость внутри меня не утихала. Как Инферно мог подвергнуть ее такому риску? Этот кусок дерьма должен был ответить перед моими кулаками, если он действительно осмелится вернуться сюда. Единственной причиной, по которой он не лежал окровавленный на моем полу, пока я питался его болью, была Элис.

Мне не хотелось признаваться в эмоциях, которые я испытал, когда увидел ее в его объятиях, такую неподвижную…

Я не думал, что в этом мире есть что-то, способное меня напугать. Но я только что обнаружил свою самую большую фобию в жизни. Потеря ее.

Возможно, это должно было быть очевидно и раньше, но то, что я чувствовал к ней, выходило за рамки всего, что я когда-либо испытывал к кому-либо. Я сжал пальцы в кулаки, разглядывая слова на костяшках. Я ненавидел признавать, что эта сука Кошмар была права, это буквально резануло меня до костей, но, черт возьми, возможно, я мог чувствовать нечто большее, чем боль и похоть. Может быть, есть еще хотя бы одно слово из шести букв, для которого в будущем мне понадобится татуировка.

Элис тихо застонала, и я запустил пальцы в ее волосы. Когда здесь никого не было, и она была полностью в отключке, я мог смотреть на нее сколько угодно. Я провел пальцем по каждой веснушке на ее щеках и почувствовал мягкий изгиб ее рта под большим пальцем. Она казалась такой хрупкой, как будто ее сердце лежало у меня на ладони, и мне нужно было обхватить его и защитить от всего мира.

В окно постучали, и я раздраженно хмыкнул, подняв голову, чтобы увидеть Инферно, стоящего там голого, как гребаный рассвет. Я отвернулся, чтобы не обращать на него внимания, но он снова ударил рукой по окну.

— Открой, или я его разобью, — пригрозил он, и в глубине моего тела раздался хрип.

Я опустил Элис на пол, затем встал, подошел к окну и открыл его.

— Дальше я справлюсь сам, — прорычал я.