Порочные инстинкты

Кэт Акстон, казалось, во всём видела слабость… особенно в Рони, которую считала абсолютно беспомощной.

Она всегда была эмоциональна, привязана к Рони. С точки зрения Кэт, необходимость в утешении делало женщину слабой, а она не желала такого дочери. Поэтому воспитывала её без физических контактов, буквально, отторгая её от ласки.

Так воспитывали саму Кэти, и так же она воспитала дочь, повторяя, что эмоциональная привязанность — слабость. Но Тарин в данный момент не выглядела слабой. Да и Шайя тоже, когда искала утешения в объятиях Ника. Они выглядели… счастливыми.

Выдергивая из раздумий, Маркус огромной, тёплой и мозолистой рукой поднял её и принялся её изучать, заставляя Рони нахмуриться.

— Что ты делаешь? — вместо ответа, он обхватил её запястье и принялся гладить большим пальцем шрам на ладони. Никакого сексуального подтекста, но внизу живота Рони начало покалывать от контакта кожа к коже.

— Откуда он у тебя?

Рони попыталась одернуть руку, но он крепко держал.

— Я дралась с пумой.

— Оборотнем?

— Нет. Настоящим животным. Я тогда была в облике волчицы.

Маркус повернул её руку, лучше рассматривая длинный, тонкий шрам.

— А этот? — Ему действительно было интересно, но ещё он намеревался сломать тактильный барьер. С Рони это нужно было делать медленно и тонко, так тонко, чтобы она даже не понимала намерения.

— Бывшая Эли не хотела отставать от него. Я была против. Ну и всё закончилось кровью.

— Ты на ней оставила следы?

Её улыбка была немного дикой.

— Конечно же. Я слышала, что моторика у неё пришла в норму, и воспоминания вроде вернулись. — Он по дикому рассмеялся. Заметив у него длинные шрамы на предплечье, Рони поинтересовалась. — А у тебя они откуда? — Манера его поведения резко изменилась. Беззаботность и игривость ушли, а их место заняла пустая маска концентрации тёмной энергии, исходившей от него.

Взгляд стал рассредоточенным, словно Маркус потерялся в воспоминаниях. Такая реакция насторожила Рони, потому как альфа-самцы никогда не переживают о шрамах, рассматривая их как значки чести.　

— Эй, — нежно произнесла она. Маркус дважды моргнул и сосредоточился.

Отпустив её руку, Маркус прочистил горло.

— Извини, милая. Мечты.

Он вновь стал легкомысленным собой и улыбнулся, но Рони уловила в голосе нотку боли. Ладно, это не вполне справедливо, что она ответила на его вопросы, а он на её нет.

Она могла бы разозлиться, если бы не видела этот его взгляд. Он боролся с мрачными, болезненными воспоминаниями, которые крепко его держали.

Она могла понять это. Но всё же, хотела дать понять, что не повелась. Она вытащила кое-что из кармана и протянула ему.

— Леденец?

Маркус перевёл взгляд с Рони на леденец и рассмеялся. Он понял подтекст: она предлагала ему то, что использовала сама, когда нервничала и тем самым понимала, что его что-то беспокоило. Он с кивком благодарности принял чупик.

Именно тогда он заметил, как Ник подозрительно смотрит на него. Волку это не понравилось, но Маркус не стал бы винить парня.

Если бы альфа представлял, о чём Маркус мечтает проделать с Рони, и о том, что она будет сосать далеко не леденец, Ник бы ему глотку распорол.

Маркус тихо обратился к Рони.

— Брат скажет тебе, что я не подхожу.

Она рассеяно моргнула. Он едва заметно кивнул на Ника. Если его хмурый вид и говорил чего, то…

— Ага.

— Он думает, что я проститут.

— Ага.

— Он станет настаивать на этом, и говорить тебе, держаться от меня подальше.

— Ага.

— Но я не такой. — Маркус не отвёл глаз, желая, чтобы она увидела решимость в его глазах. — Просто, чтобы ты знала.

Он провел пальцем по её щеке. Этот волк действительно приносит спокойствие, а она… нет. Рони отстранилась.

— Хватит, ладно. Я не играю в твои игры. — Она просто не знала, как в них играть и не имела опыта во флирте. Поэтому чувствовала себя уязвимой, не в своей тарелке.

— С чего ты взяла, что для меня это игра?

Она фыркнула.

— Маркус, ты со всеми флиртуешь. Я не хочу в этом участвовать.

— Милая, флирт должен быть забавой и игрой. Хотя это не значит, что я не всерьёз. — Он подался вперёд и понизил голос, чтобы только она могла его слышать, заставляя слова звучать интимно. — Я хочу тебя. Хочу заставить кончить так, чтобы память об этом въелась в твой разум, и ты не смогла забыть ощущений, когда я внутри тебя.

Рони с трудом сглотнула. Он говорил прямо, без единой нотки сожаления, и не отводил глаз — которые от страсти стали темнее — от её. Между ними накалилась сексуальное напряжение, заставляя сблизиться ещё. Волчица Рони потянулась к Маркусу.

— Чуть не до боли, да?

Да. Напряжение было таким явным, подавляющим и захватывающим. Их, как магнитом, тянуло друг к другу.

— Ты будешь моей, Рони, — пробормотал он. — Даже если меня это убьёт, ты будешь моей.　

Обещание.

***

Как только они вернулись на территорию стаи Феникса, Ник заверил волков Феникса, что вернётся к ним утром… настаивая, чтобы Рони села к нему в машину.

Очевидно, что он хотел убрать Рони подальше от Маркуса, и она быстро поняла, что очень постыдно, когда брат забирает тебя от парня.