Порочные инстинкты

— Защищаю Шайю. Уходите. — Рони опустила заслонку, скрывая угрюмого Стоуна и двух разъярённых женщин. Затем обернулась, выпустила когти и заняла позицию в центре комнаты. Ей не хватило времени перекинуться, так как дверь выломалась. Рони приготовилась быть окружённой шакалами. Но вместо этого, они медленно скользнули в комнату, уставившись блестящими глазами на неё.

У Рони быстрее забилось сердце, а мышцы напряглись, пока шакалы окружали её, заставляя волчицу рваться наружу. Но Рони не могла отвлечься и перекинуться, не могла поставить себя под удар даже на секунду.

Вошли ещё два шакала в облике людей. Один из них Лил Браун, а другой… она не представляла кто, но при виде того, что он держал в руке, кровь в жилах закипела, а волчица клацнула зубами.

— Познакомься с Дейвом, моим оператором. — Лил усмехнулся. — Бьюсь об заклад, у тебя проснулись воспоминания.

Да. И с этими воспоминаниями пришли чувства беспомощности, ужаса, унижения и боли.

— Ты её не получишь.

— Ты думаешь, мне нужна Альфа-самка? — Рассмеявшись, Лил тряхнул головой. — Я знал, что ты, как отличный страж, защитишь её, станешь удерживать нас, давая ей шанс ускользнуть. И вот ты здесь… одна. Моя. — Улыбаясь, он склонил голову. — Напугана? Надеюсь, да. Воплотить страх на глазах жертвы… это самая огромная сила. Настоящее развлечение.

Его стая — все теперь перекинулись в людей — смеялась, включая и трёх женщин, которые пытались похитить Рони.

— Ты стоила мне ребёнка Феникса и члена моей стаи, над которой позабавилась перед смертью. Теперь, я развлекусь с тобой. И по слухам, веселье с тобой будет невероятным. Пришло время встретиться со своим самым большим страхом.

Когда трое шакалов шагнули к Рони, она поняла, что Лил хотел заставить её вновь пережить то, что произошло двенадцать лет назад. Члены его стаи намеревались держать её, пока он, а может даже все они по очереди, будут её насиловать. У неё свело живот, а сердце заколотилось. Только не снова. Хрена с два. Она пообещала себе, что если вновь окажется в такой ситуации, будет сражаться, пока кто-то не умрёт… даже если этот кто-то будет она. Смерть была бы предпочтительнее, если бы не очень важный факт: если она умрёт, существовала вероятность, что и Маркус тоже. Тот факт, что их связь лишь частично сформирована, может означать, что Маркус переживёт разрыв, но Рони не была готова принять это как должное, потому что Лил ошибался. Вот это не её худший страх. Больше нет. Теперь она больше всего боялась, что с Маркусом что-то произойдёт. Она любила этого гада. Обожала его игривость, быстрейший метаболизм и восхищалась тем, как он защищал её. Пора сделать то же самое взамен.

Но это не значит выжить. Нет. Если она позволит этим ублюдкам навредить ей, Маркус через связь всё ощутит. Он, как и она, испытает насилие, страх, беспомощность и боль. Рони не могла этого пережить, как и смерть Маркуса. А значит, должна бороться. К несчастью, она в меньшинстве, без помощи и не могла перекинуться. Её лучший шанс выжить — сбежать и перенести драку на другой день. В этом нет ничего постыдного. Но бежать некуда. Рони в ловушке, окружённая теми, кто с удовольствием будет наблюдать за тем, как её насилуют… и она уже чувствовала их предвкушение. От этого волчица раздраженно зарычала.

— Не думай, что твоя пара тебя спасёт, — сказал Лил. — О, я не сомневаюсь, что он придёт за тобой, как бы ни был ранен. Вот почему я оцепил территорию. Если он доберётся до тебя, то не успеет помочь. Ты сама по себе.

Нет. Недооценивать Маркуса было большой ошибкой со стороны Лила. Её пара изо всех сил доберётся до неё. Её схватили за шею сильной рукой и притянули к твёрдой груди. В голове всплыли не прошеные воспоминания, вызывая тошноту и желая освободить волчицу. Рони чувствовала её страх.

— Кто знает, — протянул Лил, — может тебе ещё понравится.

Оператор хихикнул, привлекая внимание Рони, которой овладели воспоминания о другом операторе, в другое время и в другом месте. О том, как мудак смеялся над яростью удерживаемого Ника; как он язвительно рассказывал её брату, что они с ней сделают, а его заставят смотреть; как он натравливал Ника на остальных. И в момент, когда воспоминания наводнили голову, страх ушёл, а на его месте появилась ярость, которая сдавила горло, ускорила пульс и разлила румянец на щеках.

Но Рони понимала, что это плохо. Сражаться с яростью означало проиграть ещё до начала схватки. Гнев может затуманить мысли. И если Рони поддастся ярости, никогда не успокоится, особенно учитывая то, что гнев волчицы питался от её.