Порочные лжецы (ЛП)

— Мой стояк не спадает. Есть ли у меня время для быстрой дрочки?

Я бросаю на него язвительный взгляд, переставляя свой член в более удобное положение.

— Смирись с этим, засранец. Нам нужно убираться отсюда.

Бентли быстро смотрит на Жасмин.

— Что нам теперь делать?

Я указываю на спящую красавицу на диване.

— Давай перейдем в спальню. Сними с нее джинсы, а потом сделай несколько фотографий, чтобы приложить их к видео. Нам нужно поторопиться на случай, если моя сестра придет за ней.

Жасмин слегка шевелится, когда я снимаю с нее штаны, но она по-прежнему спит. Мой член дергается, когда я вижу ее красные кружевные трусики и явное мокрое пятно на них. Черт. Сосредоточься на задаче, придурок.

Рид делает несколько стратегически удачных снимков меня и Бентли в постели с Жасмин, прежде чем мы накрываем ее одеялом. Прежде чем мы уходим, я достаю телефон Жасмин. У нее старая модель, в которой нет функции распознавания лиц. К счастью для меня, я узнал ее пароль, когда она разблокировала его на днях в классе. Я быстро отправляю сообщение Эйнсли, чтобы она знала, где найти Жасмин, а затем кладу телефон на тумбочку.

— Пойдемте.

Я позволяю Риду и Бентли идти впереди меня, прежде чем запереть дверь и самому выйти из бассейна. По крайней мере, дюжина людей смотрят, как мы уходим, со знающими улыбками на лицах. Они предполагают, что мы там трахали ее, и когда эти фотографии попадут в сеть, это подтвердится. Жасмин Каллахан будет ненавидеть тот день, когда она ступила на территорию Виндзора.

13. Жас

— Жас, проснись.

Я стону, когда кто-то трясет меня.

— Жас, давай.

Я открываю глаза и щурюсь от неприятного солнечного света, проникающего через окно. Где я, черт возьми, нахожусь?

— Жас!

Я поворачиваю голову и вижу Эйнсли, стоящую рядом с кроватью, на которой я лежу.

— Где я?

Ее брови сошлись.

— В домике у бассейна Донована. Ты не помнишь?

Я потираю виски, желая, чтобы головная боль прошла. Я чувствую себя дерьмово.

— Я почти ничего не помню, — моя обнаженная кожа трется о простыни, пугая меня. Я заглядываю под одеяло и убеждаюсь, что на мне только трусики. — Почему я практически голая?

Эйнсли все еще хмурится.

— Ты серьезно ничего не помнишь? Сколько ты выпила?

Я осторожно сажусь, прижимая плед к груди.

— Только две, но вторая, должно быть, была очень крепкой. Я помню, что разговаривала с каким-то парнем после того, как ты ушла с Донованом, и больше ничего.

Она берет мой телефон с тумбочки.

— Ты написала мне около часа ночи, что запрешься в домике у бассейна, чтобы отоспаться от алкоголя.

Я беру телефон из ее протянутой руки и просматриваю сообщения. Да, я определенно это сделала.

— Хм. Я не помню ничего из этого.

Ее глаза расширяются.

— Ты с кем-то переспала?

— Что? Нет! — я бы почувствовала это, если бы у меня был секс, верно? Я качаю головой, внутренне оценивая свое тело. Нет, внизу у меня точно ничего не болит, и трусики все еще на мне, так что это хороший знак. Меня охватывает жар, когда я вспоминаю, как целовала кого-то… но, возможно, это был сон. Надеюсь.

Эйнсли вздыхает.

— Ну, слава Богу, у тебя хватило ума запереть дверь, прежде чем ты отключилась. Никогда нельзя быть слишком осторожным.

Я приглаживаю свои непокорные волосы.

— Как ты сюда попала?

Она сжимает в руке связку ключей.

— Донован дал мне их.

Я оглядываю комнату и замечаю свою одежду, висящую на стуле в углу.

— Не могла бы ты дать мне минутку, чтобы одеться?

Эйнсли кивает.

— Не торопись. Я буду ждать у входа.

Пока я одеваюсь, я оглядываю комнату, пытаясь как-то освежить свою память, но ничего не приходит. Я никогда раньше не была пьяна до потери сознания, особенно после двух рюмок. Неужели тот парень, с которым я разговаривала, подмешал мне в напиток? Эйнсли была права; слава Богу, что у меня хватило ума запереться здесь. Кто знает, что могло бы случиться?

Я проверяю время на своем телефоне, когда встречаюсь с Эйнсли, и вижу, что уже четверть восьмого. Черт, как я объясню, что меня не было дома всю ночь? Донора спермы нет в городе, но мисс Уильямс наверняка попыталась бы связаться со мной. Они никогда не устанавливали комендантский час или вообще какие-либо правила, не связанные с внешним видом, но все же. Мама доверяла моим суждениям; если я хотела засиживаться допоздна, я это делала, но она всегда требовала знать, где я и с кем. Она говорила, что это помогает ей успокоиться, зная, что она может добраться до меня в любое время. Неужели Чарльзу действительно все равно, что со мной будет? Думаю, я узнаю это, когда вернусь домой.

***

Когда я вхожу в парадную дверь после того, как Эйнсли высадила меня, в поле зрения никого нет.

— Алло? Здесь кто-нибудь есть?

Я вздрагиваю, когда мисс Уильямс появляется, казалось бы, из ниоткуда. Она смотрит на меня со своим обычным отвращением, рассматривая мою помятую одежду и вчерашний макияж.

— Мисс Жасмин. Доброе утро.

— Доброе утро, — нерешительно повторяю я. — Чарльз уже вернулся в город?

Она качает головой.

— Нет. Ожидается, что он вернется завтра вечером.

— Разве он не адвокат? Почему его всегда нет в городе? Мне это кажется странным.