Порочные цветы

– Просто великолепно, Мариш! Ты даже не представляешь как! Завтра расскажу тебе все в подробностях. – Просиял он, довольный, что можно похвастаться передо мной своими успехами. Иногда он вел себя совсем как мальчишка, и тогда мне сразу хотелось стать взрослой и рассудительной, чтобы не натворить вместе каких-нибудь глупостей. Только вот взрослой я все-таки пока что не была… поэтому во всем покорно шла у него на поводу.

Мы шагали по шикарным холлам и коридорам, восторженно озираясь по сторонам и, как дети, улыбаясь тому, что все это сейчас принадлежит нам. Сладко отдавался стук каблуков по сверкающим мраморным полам, пока мягкие ковры не гасили все звуки, окутывая дворцовые интерьеры тишиной. Когда брат распахнул передо мной дверь номера, я затаила дыхание от восторга. Внутри было светло, торжественно и удивительно элегантно! В центре уютной золотисто-бежевой гостиной возвышалась роскошная мерцающая мириадами огоньков натуральная елка, душистая и сказочная, как образ из детского сна. Рядом с елкой поблескивала золотистая стойка на ножке с ведерком для шампанского с торчащим из него золотым горлышком бутылки, от которого валил ледяной пар. В великолепно обставленном номере царила такая восхитительная тишина, что страшно было ее нарушить любым неправильным звуком. Разве что легкое шуршание нечаянно побеспокоенных прикосновением елочных веток и тончайший звон елочных игрушек могли быть достойным аккомпанементом этой божественной тишине. Только за окнами вдруг засвистели и взорвались петарды, напоминая о том, что Новый Год – все-таки самый шумный праздник.

– Нравится? – раздался откуда-то издалека голос Мити, который тут же вернул меня к реальности.

– Тут просто восхитительно! – воскликнула я восторженно, разом позабыв все свои страхи и сомнения. Он подошел сзади, обнял меня и поцеловал в шею.

– Давай помогу, – его руки ловко подхватили мой полушубок. Он разделся сам, повесив верхнюю одежду в шкаф у входа, и, сунув руки в карманы брюк, вальяжно прошелся по комнате, изучая обстановку. Потом повернулся ко мне, глядя выжидающе и оценивающе. Я чувствовала себя неловко и растерянно. Мы впервые могли не думать об опасности и вести себя совершенно свободно, но волнение от того, что я не знаю, чего мне следует теперь ожидать от собственного брата, захлестнуло меня с головой. Митя подошел к одному из высоких кресел и уселся в нем, свободно откинувшись на спинку. Дух захватывало от одной только мысли, что этот красивый, уверенный, элегантный молодой мужчина снял такой шикарный номер, чтобы провести в нем со мной новогоднюю ночь… Таинственная улыбка на его губах, плотоядный блеск его беззастенчиво скользящих по мне глаз, дорогой, прекрасно сидящий на его спортивной, стройной фигуре костюм, расстегнутая на груди белоснежная рубашка, красивые, сильные, но изящные руки с длинными пальцами, лежащие на подлокотниках кресла… Весь его вид властелина положения, самоуверенного хозяина жизни, знающего себе цену, взбудоражил во мне инстинкты.

– Устала? – поинтересовался Митя, но мне почему-то показалось, что спрашивал он на самом деле вовсе не об этом.

– Я… даже не знаю.... – еле выговаривая слова от накатившего волнения, ответила я. Сердце так колотилось, что о сне невозможно было даже думать.

– Я замучил тебя сегодня, – с легкой насмешкой произнес он. – Не бойся, я не всегда такой беспощадный, – по его рельефно очерченным чувственно сочным губам прошелся кончик языка. Брат словно дразнил меня или выжидал чего-то, желая увидеть, как поведу себя я, если мне предоставить полную свободу выбора. Я разом вдруг вспомнила все наши объятья, вздохи, прикосновения и подумала, что раз мы все-таки здесь, то почему бы не броситься в этот омут.