Шок… единственное, что я чувствовала в первые секунды, был только шок, который лишил меня способности соображать и чувствовать что-либо… Потом по телу разлилось ошеломляющее тепло, губы налились под интенсивными бесстыдными ласками, подчинились, невольно ответили. Кажется, из-за его зажима мне не хватало дыхания, но его рука неожиданно ослабла и скользнула вниз, слегка сжимая грудь. Я слабо застонала и выгнулась, не в состоянии контролировать испытываемое блаженство. Боже, не об этом ли я мечтала все эти долгие годы?! Могло ли это вообще быть правдой?!
Это было настолько невыносимо сладостно, что я просто не могла противостоять искушению. К тому же это ведь был мой первый настоящий поцелуй, не какой-нибудь там экспериментальный поцелуй вскользь в клубе или после сомнительного свидания у подъезда, а настоящий страстный мужской поцелуй! Его губы были горячими, влажными и нагло настойчивыми. Его язык тут же проник в мой рот небольшими толчками, и по началу я чувствовала себя совершенно беспомощной и обескураженной, не понимая, что я должна делать и как себя вести, но Митя не давал мне времени подумать или сосредоточиться.
Его рука лениво переместилась на другую грудь, поглаживая сквозь ткань затвердевший сосок и снова сжимая, вызывая дрожь во всем теле и глухой вскрик, который тут же поглотили его губы. Я сидела, вжавшись в спинку дивана и бессильно расставив в стороны руки, боясь шевельнуться и спугнуть это сказочное сновидение, от которого голова шла кругом, а тело парило в невесомости, как на беспокойной поверхности бушующего океана, обдающего кожу то брызгами, то воздушной пеной, то стремительно накрывающими с головой волнами. Тем временем, уверенная и наглая мужская рука двинулась ниже – по животу, по бедру, по ноге, поиграла короткой юбочкой домашнего трикотажного платьица, бесцеремонно сдвинула ее вверх и проникла между ног. На миг разум проснулся, и вспышка страха ослепила уснувшее было от его ласк сознание. Я сомкнула ноги, встрепенулась, попыталась остановить слишком уж откровенные прикосновения, но тщетно. Мою шею снова зажали мертвой хваткой, явно давая понять, что сопротивление чревато, а другая рука грубо сжала бедро с внутренней стороны и сдвинула трусики, добираясь до вожделенной цели.
– Еще раз дернешься, я за себя не отвечаю, – полное яростной страсти рычание заставило присмиреть. Опьяневшие, голодные, полуприкрытые глаза брата превратились в озера с расплавленным серебристым металлом, готовым выплеснуться на мое горящее от возбуждения и стыда лицо. Я слегка расслабила дрожащие от волнения ноги, позволяя его пальцам нежно тронуть мои нижние губки, а потом проникнуть немного глубже и мучительно нежно погладить сочные складочки, вовсю пропитавшиеся скользкой влагой. Осознание собственной порочности под неусыпным контролем его взгляда выбило из колеи, спутало остатки всех здравых мыслей, унизительно усилило возбуждение. Выражение лица брата изменилось – на нем отобразилась неопределенная смесь эмоций: волнение, горькая усмешка, какое-то странное злорадство.
Он прикрыл глаза, закусил губу, облизался и снова прошиб меня уничтожающе плотоядным взглядом. Я чувствовала его участившееся дыхание у себя на лице, видела, как вздымается его грудь и, казалось, слышала, как неистовствует в груди его сердце.
– Значит, ты не обо мне писала, что ты вся течешь, стоит мне к тебе прикоснуться?– наконец вынес он свой обвинительный приговор таким презрительно-насмешливым тоном, что вся моя глупая радость от неожиданно посланного судьбой и такого желанного поцелуя тут же улетучилась. Снова осталось лишь отчаяние, чувство неминуемого краха и позора.
Я только беспомощно раскрыла рот, снова пытаясь оправдаться, но тут же застонала, чуть не плача, и невольно изогнулась, откликнувшись на очередное движение его пальцев у себя в трусиках. Только эта последняя ласка была слишком кратковременной, чтобы утолить мои желания. Он убрал руку, откинулся на спинку дивана, уронив назад голову.
– Ты понимаешь, что ты наделала? – наконец слабо выдохнул Митя, словно наш недавний порыв страсти лишил его всех сил. – Ты так себе это представляла?! Что я буду вести себя с тобой, как с любой другой девушкой и в этом не будет ничего страшного?! – его лицо резко обратилось ко мне, испепеляя, уничтожая взглядом, а в его голосе звучал упрек, горечь, разочарование, боль.
– П-прости! – пробормотала я, ощущая, как глаза обожгли подступившие слезы, а подбородок дрогнул. – П-прости! Я не хотела… Я не думала… Я просто голову потеряла… Я не могу это контролировать! Я пыталась, но не могу! Мить… – я приподнялась, тронула его за плечо, тут же почувствовав, как нас обоих прошибает ток, будто удар кнутом, будто штормовой вал, который накрыл с головой, разом проник в горло, в легкие, в желудок, не давая дышать. Брат вздрогнул и так взглянул на мою руку, что я отдернула ее, словно ошпаренную. А в следующую секунду он вдруг ринулся на меня, впившись пальцами в мои плечи и встряхнув меня, как какую-то тряпичную куклу.