Порочные удовольствия

– Мы можем продолжить этот разговор, когда я не буду сходить с ума от страха опоздать на автобус? Я очень, очень хочу просто добраться до дома и собрать вещи, чтобы успеть на автобус и забыть обо всем, кроме музыки.

– Ты не опоздаешь на свой чертов автобус. Я довезу тебя до дома настолько быстро, насколько позволяет мощность моей машины. – Она бросает на меня быстрый взгляд. – Но тебе придется говорить, пока я веду машину.

Я вздыхаю, уставившись перед собой, пока Тана отъезжает от тротуара, помахав рукой охраннику, с подозрением смотрящему на ее машину. Она снова бросает взгляд на меня, прежде чем сосредоточиться на том, чтобы влиться в поток машин, едущих из аэропорта.

– Говори, женщина.

– Что ты хочешь, чтобы я сказала?

– Что твой муж знает, где ты сейчас, и что ты не сбежавшая невеста.

– Ха-ха. Я не сбежавшая невеста. Думаю, чтобы так называться, нужно успеть сбежать до того, как ты принесла клятву верности.

Она резко перебивает меня:

– Твой муж знает, где ты?

Машина замедляет ход, и я несколько мгновений молчу, уставившись на красную лампу светофора.

– Я оставила записку.

– И что ты в ней написала?

Мне следовало бы знать, что Тана не отстанет. У нее бульдожья хватка в том, что касается деталей. И если бы она не была моим ближайшим и, возможно, единственным другом, я сказала бы ей, чтобы она отвязалась от меня. Но вместо этого я говорю ей правду.

– Я написала «прощай».

Я говорю это едва слышно, потому что знаю, что сейчас последует словесное избиение.

Ее вопль, до странности мелодичный, заполняет салон машины.

– Почему ты это сделала? Он что, ударил тебя?

Я поворачиваюсь к ней.

– Нет! Конечно нет!

Не могу даже поверить, что такое пришло ей в голову.

Она бросает взгляд на меня, прежде чем тронуться с места.

– Тогда что случилось? Он миллиардер, так что, может быть, в нем есть что-то от этого извращенца Кристиана Грея[1]? У него есть Красная комната боли? О, бог мой, это правда? Он бил тебя? Хлыстом для верховой езды? Вот дерьмо. Это жесть…

Я закрываю лицо ладонями. Я даже не знаю, с чего начать, но мне нужно что-нибудь сказать, или она будет продолжать. Ее воображение разгорается. И видит бог, я не хочу, чтобы она попала в точку.

Но что я скажу ей в ответ? Он и вправду бил меня, и мне это нравилось. И потом… все остальное. Миллиардер-извращенец, это уж точно.

– Он не брал в руки хлыст для верховой езды, и у него нет Красной комнаты боли.

К счастью, мой ответ останавливает ее разгулявшееся воображение.

Покачав головой, она говорит:

– Что ж, ты меня разочаровала. Значит, ты просто сумасшедшая? Кто уходит от миллиардера, просто написав ему «прощай»? И ничего не взяв с собой? Это настоящее сумасшествие, если я в этом что-то понимаю.

Я решаю, что правда – единственное, что я могу сказать в свою защиту.

– Послушай, ты знаешь, что я должна успеть на этот автобус, или я в полном дерьме. Я не могла дольше ждать, так что сделала то, что должна была сделать. – Я поворачиваюсь и смотрю на нее. – Я сделала именно то, что сделала бы ты на моем месте, то, что было лучшим для моей карьеры.

– Я прилетела бы на личном самолете, вот что я сделала бы. Детка, тебе следует научиться пользоваться в своих интересах всем, чем можешь.

Ее слова задевают меня, и я выкладываю ей всю правду:

– Ну, я не могла запрыгнуть в его самолет, потому что он попросту забыл обо мне. – По ее лицу я вижу, что она шокирована, но я продолжаю: – Да, все так и обстоит. Мой муж забыл обо мне. Сказал мне, что приедет вовремя, и не приехал. И он не просто не приехал, он не отвечал на мои звонки и сообщения. Так что я в конце концов связалась с его помощником и получила выговор. Вот что случилось. Конец истории.

– Вот дерьмо. Дорогая, прости. Это совсем не круто.

Сочувствие звучит в ее словах.

– Ну, не похоже, что я самая главная фигура на шахматной доске в его империи.

Тана бросает на меня быстрый взгляд, прежде чем свернуть на шоссе.

– Но, дорогая, ты же его королева. Я не сильна в шахматах, но разве не королева – самая главная фигура для короля?

У меня падает сердце.

– Полагаю, что для Крейтона главная фигура – он сам. И всем остальным ради короля можно пожертвовать.

У Таны вытягивается лицо.

– Прости, золотце. Это просто дерьмо. Значит, надо полагать, ты не собираешься звонить ему и говорить, что успела на автобус, несмотря на то что он не смог отвезти тебя на своем самолете?

Я задумываюсь. Если бы я была настоящей женой, я, вероятно, сказала бы ему, что успела вовремя. Но, честно, каков шанс, что Крейтон даже заметил мое отсутствие? Он не мог найти для меня тридцати секунд, чтобы ответить на звонок.

Но какая-то упрямая часть меня упорно держится за надежду, что, может быть, Крейтон позвонит мне. И что потом? Извинится за то, что подвел меня? Скажет, что скучает по мне? Что он летит ко мне, потому что не может жить без меня?

Каждое последующее предположение казалось невероятнее предыдущего.

Тана больше не задает вопросов и вскоре останавливается у моего дома. Он даже отдаленно не напоминает гигантский особняк за вычурной изгородью, в котором живет она. Но у меня еще все впереди.