Порочные

— Ты полагаешь, что если найдешь таблетку от «зависимости», — Марк принял из моих рук кофе, заглядывая в глаза, — то все решится по щелчку пальцев? Больше не будет несчастных оборотней?

— Не «если» Марк, а «когда», — я поспешила отойти подальше. — По щелчку не решится, и несчастные оборотни будут, но… по крайней мере, у нас появится выбор. Шанс уйти от того, кто причиняет тебе боль. Выбраться из клетки зависимости. Ты когда-нибудь задумывался о том, что у волка-наркобарона, у волка-серийного убийцы, у волка, торгующего оружием, тоже где-то есть пара? И ладно, если она такая же отбитая, как и ее партнер… А если нет? Мы ведь не идеальные, среди оборотней психов и ублюдков отнюдь не меньше.

— Выбор есть и сейчас, Эм. В конце концов, мы не просто так можем иметь щенков только от определенного партнера.

— Конечно, не просто, — хмыкнула я. — Это законы эволюции, сдерживающий нашу численность очень продуманный инструмент. Не будь его, мы бы уничтожили человечество и планету. Но тут ничего и не изменится. Вот только страдать при этом не придется. Никому. И потом, тебе не кажется, что это инфантилизм? Его крайняя степень — полагаться в таком вопросе на волка? Ты же не полагаешься на зверя, когда принимаешь решения в бизнесе, когда выбираешь себе машину, когда решаешь светлое или темное сегодня выпить? Так почему отдаешь ему полное право решать, с кем тебе быть? Почему зависишь от него?

— Потому что зверь знает лучше, — уверенно проговорил Марк. Уверенно и убежденно.

— Да неужели? Откуда тогда взялись эти шестьдесят с хреном процентов, Марк? Что это за дебильная, по-детски наивная вера в сказки?

— Это не вера в сказки, Эмили. Это наша природа, то, кто мы есть.

— Кто мы есть? Хочешь, я расскажу тебе, кто мы есть? — разозлилась я. — Мы — незрелые мальчики и девочки, Марк, именно из-за таких вот убеждений. Кто-то когда-то вложил в наши головы мысль о том, что зверю виднее. И…. И мы просто перестали что-либо делать. Мы остановились в развитии и не готовы к реальности, к тому, что ждет за пределами чертового снежного шара.

— Это не так, Эмили. Посмотри вокруг. Разве волки стаи Макклина страдают? Разве волки моей стаи страдают?

— Ты не слышишь меня, — покачала головой, — или не понимаешь. Давай тогда по-другому. Давай на пальцах. В центре ведутся разработки не только «вакцины от зависимости», там работают ученые почти всех направлений: генетики, ниптонги, психологи. Последние — самые интересные. Знаешь, что они говорят? Сегодняшние волчицы и волки стремятся только к обретению пары, ведут себя, живут и действуют, как в проходной романтической комедии. Им кажется, что они ее герои, что вот сейчас они пройдут все испытания, обязательно смешно и весело, победят незлых злодеев, найдут пару и… — я замолчала, сделала глоток кофе, вдруг поймав себя на мысли, что совершенно не понимаю, зачем ему что-то доказываю и объясняю. Зачем… защищаюсь? Я защищаюсь? Это действительно так выглядит? Будто оправдываюсь, будто в чем-то виновата или делаю что-то предосудительное.

— И? — вернул меня в реальность оборотень, почти требуя ответа. Он ждал его, он действительно хотел его услышать. Уж не знаю, зачем. Иногда розовые очки все-таки лучше не разбивать — осколки из морды вытаскивать очень больно.

— И все, Марк. Дальше все, понимаешь? Титры. А за титрами пустота и неизвестность. Взрослый мир и его взрослые проблемы, тера, сука, инкогнита для этих мальчиков и девочек. И они не способны с ним справится, не способны даже понять. Чувствуют себя обманутыми, преданными, загнанными в угол. Их просто не научили, не готовили к этому. Им сказали, что волк все решит за них. Вот только незадача: волк — животное, он не способен на что-то кроме самых примитивных, самых простых эмоций. Им движут всего два базовых инстинкта: выжить и продолжить род. Остальное — вне его понимания.

— Что «остальное», Эмили? — волк чуть наклонил голову вперед, будто вслушиваясь, но был на удивление спокоен и сосредоточен.

— Отношения, Марк. Им никто не сказал, что даже в парах волки ссорятся, что даже в парах могут быть проблемы и недопонимание, что над отношениями… Что в любых отношениях надо впахивать, что надо чем-то жертвовать, уметь подстраиваться. А уж когда на тебя поднимает руку твоя пара… Это взрыв солнца в отдельно взятой маленькой галактике. Ведь для них… все заканчивается титрами. После титров только «долго и счастливо». Поэтому зверь сильнее, поэтому он берет верх. Потому что это выбито нам на подкорку, мы просто никогда даже не пытались бороться с ним. Потому что, мать твою, волк же главный, волк же умнее.

— Так они и жертвуют, Эмили. Ты сама себе противоречишь. Эти мальчики и девочки, мы жертвуем счастьем ради щенков. Чем тебе не взрослое поведение? — он как-то очень нехорошо сощурился, но больше не произнес ни слова.

— А зачем? Ради чего? Что бы растить таких же несчастных? Непонимающих? Растерянных? И… Только ответь честно, ты правда думаешь, что щенки — это осознанный, взвешенный выбор большинства? Что в порыве горячки, когда все в лапах зверя, они могут здраво мыслить?