Порочный 3

Блок "D" состоял из трех длинных рядов камер, под которыми находилась большая общая зона. Сейчас она находилась на втором уровне, где располагались камеры. Быстрый взгляд вокруг показал, что большинство камер уже закрыты на ночь, и только единицы из них были еще открыты в ожидании запаздывающих заключенных.

По указанию надзирателей Джессика повернула налево и пошла вдоль камер второго уровня, пока ей не приказали остановиться у открытой двери. Она заглянула внутрь и увидела крупную женщину - высокую и коренастую, сидящую со скрещенными ногами на верхней койке. Женщина была брюнеткой, с немного грубоватым, но не лишенным привлекательности лицом. В руках у нее была потрепанная старая книга в мягкой обложке. Она отложила книгу и улыбнулась, встретив взгляд Джессики.

Джессике сразу же не понравился ее хищный взгляд и оскал, который та пыталась выдать за улыбку. С первого момента она попыталась запугать Джессику, и была уверена в том, что ей это удалось, считая новенькую обычной запуганной заключенной.

Джессике велели повернуться лицом к открытой двери камеры, и не двигаться, пока с нее снимают кандалы. Ей пришлось в очередной раз сдерживать себя, чтобы, освободившись от оков, не накинуться на надзирателей. Мысленно она уже представила, как с разворота ударом ноги сбивает их с ног и убивает парой отработанных движений, после чего перебрасывает их никчемные туши через перила.

Не время, - сказала она себе. - Придержи это чувство на потом.

Ей велели войти в камеру. Оказавшись внутри, она повернулась лицом к надзирателям и вгляделась в их лица, запечатлев в памяти их насмешливые взгляды. Она надеялась, что увидит их снова при совершенно других обстоятельствах.

Мужчины рассмеялись, повернулись и пошли прочь. Джессика смотрела им вслед, чувствуя, как в ней вновь разгорается гнев. Но тут она услышала, как ее сокамерница соскользнула с койки и спрыгнула на пол позади нее.

На ее плечо легла рука, сильно сжавшая его.

- Привет, дорогуша. Я так рада видеть свою новую рабыню. Я былa очень расстроена, когда сегодня утром увели Салли, но, похоже, получила отличную компенсацию.

Рука отпустила ее плечо и потянулась к одной из груди Джессики, чтобы пощупать ее. Джессика бесстрастно смотрела, как пухлые пальцы ласкают ее грудь сквозь ткань.

Женщина тихо засмеялась, обдав шею девушки теплым дыханием.

- Да, тебе это нравится, не так ли? Меня зовут Лора. Как тебя зовут, милая?

- Тебе это знать не обязательно.

Женщина снова засмеялась.

- Ну, я вроде как должна, учитывая, что мы будем жить в одной камере.

Джессика покачала головой.

- Не уверена.

Рука, лапающая Джессику за грудь, замерла.

- Что это значит?

- Это значит, что ты уже труп.

Прежде чем Лора Гриер успела отреагировать на это заявление, Джессика схватила ее за запястье, сильно сжав его, крутанула и повалила женщину на пол. Лора захлебывалась в рыданиях и задыхалась, когда Джессика обхватила ее за шею, сев на нее сверху, а затем резко повернула ее голову в сторону. Звук ломающейся шейных позвонков был одним из любимых звуков Джессики. После долгого дня непрерывных издевательств, она, наконец, вернула свою силу и решимость.

Она не сомневалась, что за этим убийством последует наказание, но сейчас ей было все равно. После всего того дерьма, которое с ней сотворили сегодня, ее гневу требовался выход, и теперь, свернув шею этой извращенке, она почувствовала неимоверное облегчение, и даже радость.

Джессика расслабилась и оттолкнула от себя труп. Посмотрев сквозь решетку камеры, она увидела, что свидетелей ее импульсивного поступка не было. Стены камеры были бетонными, так что из соседних камерах тоже никто не мог видеть убийства Лоры Гриер. Если только здесь не была спрятана камера - что вполне возможно - то, возможно, никто вообще не видел, как это произошло. Это, в свою очередь, означало, что все это можно было выдать за несчастный случай – неуклюжая бабища неудачно упала с верхней койки и свернула шею – вполне логично.

Джессика забралась на верхнюю койку, взяла книгу, которую читала Лора, и открыла ее на первой странице. Это был роман ужасов какого-то автора, о котором она никогда раньше не слышала.

Она читала, пока не погас свет.

Глава 9

ТЮРЬМА №13 ПОСЛЕ ОТБОЯ: НОЧНЫЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ

Простыня висела на штанге, как занавеска для душа, закрывая обзор камеры Элис Кинкейд. Это было против правил, но обычные правила, по большей части, не распространялись на Элис. Новая начальница тюрьмы приказалa убрать простыню после кровавого восстания в прошлом году, но со временем Элис разрешили повесить ее снова.

Строгое правило выключать свет в десять часов также не распространялось на Элис. Как и во всех других камерах, верхний свет выключался ровно в десять вечера. Однако у Элис были лампы и свечи - вещи, которые считались бы запрещенными, окажись они у кого-либо другого.