Порочный босс для тихони

Хлестнув пару раз себя по щекам, я возвращаюсь в главный зал и громко в приказном тоне, что звучит даже для меня комично и глупо, обращаюсь к Роме, протирающему стул своей задницей за стойкой:

— Открой дверь!

— Не открывай, — Евгений ставит еще один бокал на стойку и наливает в нее своей бурды. — Пришла, раскомандовалась и думает, что ей позволят уйти.

— Я звоню в полицию, — я достаю смартфон из кармана.

— И что ты им скажешь? — Евгений украшает коктейль долькой лайма и засахаренной вишенкой.

— То, что вы меня взяли в плен, — неуверенно отвечаю я.

— Вызывай, — Рома с самодовольной ухмылкой оглядывается, — а я им скажу, что ты вломилась сюда.

— Но ты меня сам впустил! — смутившись угрозы, прячу телефон в карман.

— Так и мы тебя в плен не взяли, — Евгений пожимает плечами и оценивающе оглядывает бокал с коктейлем. — Выпей и успокойся.

— А я не хочу успокаиваться! — не обдумав выпалив, я топаю ногой.

— А придется, — Евгений придвигает бокал к краю стойки. — Выбора у тебя нет.

— Я не верю, что это она, — Рома оборачивается на меня через плечо. — На секретаршу еще, может, тянет, но не сучку в красном. Вы меня разыгрываете, ребят. Это же, — он машет рукой в мою сторону, — ну, что это? Кто сейчас носит такие пижамы? И халат этот, будто у бабушки стащила.

— А ты у нас законодатель мод в пижамно-халатной теме? — едко интересуюсь я, зло шаркая тапочками.

— И болтает она много, — Рома кривится.

— Не она, а Алина, — цежу сквозь зубы и неуклюже взбираюсь на высокий стул. — Для тебя Алина Юрьевна.

— Мы имен тут не называем, крошка, — Рома щерится в неприязненной улыбке. — Таковы правила.

— Да чхать я хотела на твои правила, — я залпом выпиваю содержимое бокала, закусываю терпкий с приятной кислинкой коктейль вишенкой и выплевываю на стеклянное донышко косточку.

По глотке и пищеводу растекается тепло, а ноги мягко тяжелеют. Метнув быстрый взгляд на пачку долларов, которую Евгений не соизволил убрать, откидываюсь на спинку стула и закидываю ногу на ногу. Со ступни вновь слетает тапочек, глухо плюхается на пол, и Рома фыркает:

— У тебя…

— Я знаю, — чеканю я и поднимаю взгляд на Евгения, который с интересом наблюдает за мной. — Что?

— Это забавно, — он одаривает меня одобрительным взором, — в разных обстоятельствах ты каждый раз другая.

— Это пустой разговор, который мне уже надоел.

Удивляюсь скандальным и капризным ноткам в своем голосе и натянуто улыбаюсь:

— Я хочу домой. Я устала. У меня был сегодня сложный день.

— Неужели? — Евгений вскидывает бровь.

В презрительном молчании хватаю шейкер и подливаю к вишневой косточке остатки коктейля. Я не могу быть спокойной на трезвую голову в присутствии Евгения, который бессовестно поигрывает мышцами живота и пресса, а темными аккуратными сосками отвлекает от разговора.

Глава 20

— Итак, — Евгений придвигает к центру стойки пачку денег так, чтобы она оказалась строго посередине между нами, — Золушка в Красном стоит больше десяти кусков, Аля?

— Леди в Красном, — едко поправляю его я и делаю надменный глоток коктейля.

— И какая же цена у Леди в Красном? — улыбается Евгений.

Если скажу, что у моего альтер-эго нет цены, то он заподозрит меня во влюбленности и будет прав, поэтому мне нельзя сейчас фыркнуть и сказать, что я была с ним не из-за меркантильного интереса. Поэтому я высокомерно молчу.

— Пятнадцать? — предполагает Евгений и вскидывает бровь.

Вновь подношу бокал к губам. Я должна быть польщена тем, что Евгений повысил ставку сразу на пять тысяч? Я бы никому не стала платить такие огромные деньги за близость.

— Тридцать?

Поперхнувшись, отставляю бокал, и в изумлении смотрю на непринужденного Евгения, который обнажает зубы в оскале:

— Тридцать, значит.

— Тридцать кусков?! — возмущенно охает Рома. — Что это за расценки такие?!

Евгений повелительно вскидывает руку, требуя от него молчания, и поддается в мою сторону:

— Хорошо, Аля. Леди в Красном завтра получит еще двадцать тысяч наличными, — указательным пальцем придвигает пачку денег ко мне.

— Тут такое дело, — отставив бокал в сторону, приближаю свое лицо к его, — ты внимательно слушаешь?

— Да, я весь внимание, — горячо выдыхает Евгений.

— Леди в Красном была бы рада прийти завтра, — я томно и сладко улыбаюсь, — но Алина Юрьевна вскрыла ей глотку и закопала в лесу.

— За что ты так с ней, Алечка? — Евгений пробегает пальцами по моей щеке и касается кончика носа. — Прелестная девочка была. Молчаливая и сладенькая, а чего стоят ее стоны… Ммм, песня…

Трусики мокнут от бархатного голоса и игривого пальца, что спускается с кончика носа к губам. Хочу этого голубоглазого мерзавца. Хочу отдаться ему прямо здесь за стойкой в пижаме и страшном халате. Мое пульсирующее желанием лоно желает поглотить его член, а рот жаждет голодных и глубоких поцелуев.

— Но я ничего не имею против и Алины Юрьевны, — палец Евгения спускается к подбородку и давит на него, вынуждая меня приоткрыть рот. — И скромная секретарша Алечка мне по душе.

Со второй ноги тоже слетает тапочек, а в халате становится невыносимо жарко.