Порочный брат моего жениха (СИ)

Вот только сообразить бы, где находится это приличное место. Интернет не ловит, прохожие своими делами заняты, и не понять, кто турист, а кто местный.

- Мам, мне пора, давай потом созвонимся?

- Хорошо. Будь осторожна, плохое у меня предчувствие, - вздыхает мама, и отключается.

У мамы всегда плохое предчувствие: и когда я на выпускной собиралась, и когда в театральный решила поступать вместо юридического, а уж когда меня пригласили на все лето в театре подработать – мама и вовсе как с ума сошла.

А я ведь так радовалась, выбив себе местечко у моря.

Мечта!

Так надоела наша, хоть и красивая, но ни разу не курортная Сибирь.

- Девушка, - оживляюсь при виде одиноко стоящей незнакомки, одетой несколько странно: в длинное, плотное, и явно дорогое платье посреди этой жары.

Может, она аниматор? Хотя те обычно в платья времена Екатерины Великой наряжаются.

Девушка не реагирует, стоит ко мне спиной, и я решаюсь. Осторожно похлопываю незнакомку по плечу.

- Девушка, вы не подскажете, где находится улица Яблочная? Вы ведь местная? – спрашиваю, и она оборачивается ко мне.

А я дар речи теряю. Эта девушка – она как из зеркала. Мое отражение, только в другой одежде. Те же темно-русые волосы, синие глаза, острые скулы… даже носы у нас одинаковые – аккуратные, самую малость курносые.

- Ничего себе, - бормочу в шоке, подозревая, что у меня солнечный удар, и все это мне мерещится.

А вот мое отражение, отойдя от удивления, вдруг улыбается мне: хитро, и даже хищно.

- Яблочная, говорите? – переспрашивает она, и я прикрываю глаза, ведь голос тоже точь-в-точь, как у меня. Внезапно сумка выскальзывает у меня из руки, и девушка реагирует быстрее, чем я. Подхватывает ее, и вертит, придерживая в руке. – Я не местная, так что не подскажу. Сумка у вас прохладная, там вода? Можно я пару глотков сделаю?

- Конечно, - киваю растерянно, а девица быстро расправляется с молнией, и выуживает газировку. – Мне кажется, или мы с вами очень похожи?

- Всякое бывает, - пожимает плечами девушка, и возвращает мне сумку. – Знаете, говорят, что, если встретишь своего двойника, нужно обняться, чтобы счастья прибавилось. И разойтись, не оглядываясь.

О такой примете я никогда не слышала, но обнять себя я позволяю. Прижаться всем телом, и почти задушить меня на прощание.

И не оборачиваюсь, когда немало испугавшая меня незнакомка, имени которой я не догадалась спросить, уходит. А я остаюсь стоять под палящей жарой, и смотреть на странно встретивший меня город.

Яблочную сорок три я, все же, нахожу, и не без помощи добрых людей. Отдаю документы хозяйке дома, которая должна меня зарегистрировать, и вхожу в небольшие, но уютные апартаменты.

- Душ! – чуть не плача, восклицаю я, избавляясь от одежды.

И все мысли: и о моем двойнике, и даже о долгожданной работе в театре вылетают из моей головы, пока я наслаждаюсь прохладными струями воды, бегущими по моему телу.

Оборачиваюсь полотенцем вокруг груди, и протираю запотевшее зеркало, от которого в ужасе отшатываюсь.

На мне ошейник!

Но этого быть не может, ведь так?

Подношу руку к лицу, чтобы протереть глаза, перед которыми мелькают мушки, и с ужасом вижу в зеркале, как на ошейнике холодным серебряным пламенем загораются незнакомые мне символы.

Откуда он взялся на моей шее? Массивный, тяжелый, как кандалы, холодными иглами под кожу впивается. Не смотреть на него невозможно, а смотреть – больно.

- Это еще что за… - бормочу, не веря глазам своим, просовываю пальцы под это «украшение», и ищу застежку, чтобы поскорее снять его с себя, но не успеваю.

Беспокоящее меня чувство, будто где-то, на другом конце мироздания, натянут канат, стремящийся утащить меня непонятно куда, усиливается, как усиливается и яркость символов на ошейнике.

Пол резко исчезает под ногами, которые перестают меня держать, и я ухаю в пропасть.

«Наверное, солнечный удар я, все же, заработала» - мелькает в моем сознании глупая мысль, и я валюсь на холодный, не слишком чистый пол.

На мраморный пол, что странно.

Не тот – выложенный дешевой белой плиткой, на которой дельфинчики были изображены, а это значит…

- С возвращением, Ада! – доносится до меня низкий, с хрипотцой голос. – Я почти успел соскучиться.

Упираюсь ладонями в пол, и поднимаюсь на ноги.

Я сошла с ума?

Головой приложилась в душе?

Эти объяснения – единственные, которые могут оправдать то, что я вижу перед собой: кабинет, под завязку набитый свитками, книгами, какими-то странными кусками металла и колбами.

А еще здесь есть стол, за которым сидит мрачного вида мужчина лет тридцати, и сверлит меня холодным взглядом.

Глава 2

Финн

В деревянной шкатулке лежат два коллекционных пистолета. Золотые, на рукоятке мое имя.

Оружие сую за пояс брюк.

И встряхиваю плащ.

Подмигиваю себе в зеркало. И ниже на лоб натягиваю капюшон.

Когда ты Финн Винтер - сын уважаемых родителей и в то же время отчисленный студент, мошенник, когда твоя физиономия украшает первые полосы газет и по следу идут стражи - светиться нельзя.

Но нет выбора, нужно найти пропажу.

Невесту.