Порочный брат моего жениха

- Если ты думаешь, что будешь у меня под носом с малолетками вертеть - ты ошибаешься, ты понял меня, Алекс? - орет Даша.

Да понял я.

Хлопаю дверью театра.

Мне просто узнать надо.

Кто такая Ангелина, и где она видела моего брата.

Ангелина

На следующий день я уже не в таком радужном настроении в театр иду. Дождь, казавшимся упоительным и романтичным, вызывает лишь досаду, раскаты грома в море – раздражение, а многочисленные прохожие… их я в жестоком розыгрыше подозреваю.

Всех без исключения, даже Гурама, который чурчхеллой торгует.

- Ангелок, будешь? – смуглый Гурам стоит под навесным зонтом со своими связками со сладостями, сырно-творожными шариками и сушеной рыбой, и привычно протягивает мне чурчхеллу.

От которой в этот раз я отказываюсь.

Как приехала сюда – все наперекосяк. Может, надо мной искусно издеваются? Подсыпали мне что-то, загипнотизировали, и теперь тычут в лицо парнем, которого просто не может существовать!

Сердито топаю по лужам, и начинаю испытывать смутное сожаление, что приехала сюда – зачем, ну зачем я себя послушала, а не маму?! Работала бы сейчас в ДК в своем маленьком, холодной даже летом, городе, а через годик в Москву бы подалась.

И тут из-за туч, разгоняя серую пелену неба, выглядывает яркое июньское солнце.

- Нет, показалось мне все это, - шепчу, глядя не под ноги, а на вдохновляющее, и прогоняющее тоску небо. – А мужчину этого я, наверное, на вокзале встретила, вот и привиделся он мне в бреду от солнечного удара. Да, точно, так и есть!

Всегда умела поднимать себе настроение, вот и сейчас также. Решаю просто жить, и жизнью этой наслаждаться на полную катушку.

И именно в этот момент меня при свете дня банально утягивают в переулок, а я и пискнуть не успеваю. Испуг приходит лишь тогда, когда высокий мужчина впечатывает меня спиной в теплую мокрую стену.

И снимает капюшон.

- Ангелина, - выдыхает… Финн, а скорее, тот, кто голову мне морочит. – Нашел тебя! Нашел…

Смотрит жадно, взглядом своим ласкает так, как ни пальцы, ни губы не смогли бы. Обрисовывает черты лица, как художник кистью – любовно, страстно, упиваясь картиной. И склоняется чуть ближе ко мне, шумно воздух втягивая. Словно запахом моим наслаждается.

Как зверь.

А меня злость распирает. Что за чертовы игры?! В этом городе что, как в американском фильме про школу, где новенькую изводить начинают?!

- Пошел ты, - выплевываю и, размахнувшись, со всей силы влепляю мерзавцу пощечину. – Финн, или как там тебя, Алекс? Не приближайся ко мне больше!

Отбегаю от психа, испытываю моральное удовлетворение: так ему!

- Алекс? Ты его видела, Лина? – он пытается бежать за мной, но я петляю между непонятно откуда взявшимися в этой части города группами туристов, не позволяя себя догнать. – Стой. Да остановись же ты, Ангелина! Я к тебе ведь пришел…

Голос обрывается – сворачиваю на Восточную, и бегу, как в лабиринте по полузнакомым улицам, от погони отрываясь. А затем останавливаюсь, шумно дыша.

Пришел он ко мне! Наверное, чтобы про мой зад поговорить пришел, с-с-спонсор хренов!

- Не буду больше бегать, - решаю, гордо задираю нос, и пытаюсь идти спокойным шагом, сворачивая на нужную мне улицу – итак в обход пришлось из-за этого маньяка.

К моей досаде, шнурки на кроссах развязываются, и я наклоняюсь, чтобы завязать их. И слышу препохабнейший свист с дороги:

- О, какой вид! Ангелина, ты сделала мое утро восхитительным.

Невольно краснею, поняв, что нахал имеет в виду, выпрямляюсь, и оборачиваюсь к нему.

Сидит в черной литой тачке, и нагло мне улыбается. Спонсор, мать его! Вид такой светский, словно не он десять минут назад, как последний маньяк меня преследовал.

Мило улыбаюсь в ответ, и демонстрирую мужчине средний палец с розовым маникюром, на котором бабочка нарисована. И подмигиваю.

- Лина, лучше демонстрируй свой прелестный зад, - смеется спонсор – этот лощенный негодяй. – Ты, как актриса, должна знать, где твоя рабочая сторона. И это твоя аппетитная попка. Садись, подброшу.

- Предпочту еще более улучшить свой прелестный зад, и дойду пешком. А вы прекратили бы меня преследовать, к слову. Уважаемый ведь человек, - бросаю на него высокомерный взгляд, и снова разворачиваюсь в сторону театра. – Неудобно получится, если я на вас заявление подам.

- Ты называешь преследованием то, что я тебя подвезти предлагаю? Думаешь, я воспылал страстью? – хмыкает, но не угоняет на своей крутой тачке. Едет медленно, и продолжает допекать меня, чертов псих. – Не слишком ли ты о себе высокого мнения, девочка?

- В самый раз, - нагло отвечаю ему. – Но заметьте – вы все еще продолжаете меня преследовать, а значит, - оборачиваюсь к мужчине, - вас настолько восхитил мой зад?

- Плевал я на него. Пусть и дальше мокнет от дождя.

Мужчина невесть с чего злится, окно авто закрывается, и проклятая демоническая тачка так резко газует, что меня обдает грязной водой почти по шею.

Вот ведь подонок какой!

Брезгливо морщусь, и скольжу мокрыми пальцами по одежде, и костерю себя последними словами. Лучше сесть в машину к маньяку, чем слушать издевки Ники за мой вид.

А они последуют, я в этом уверена.